О чем молчат камни - Александр Лаврентьевич Колпаков
Стрела свистнула по-змеиному тихо и тонко. Просвистела у самого уха ярла, скользнув по забралу, вонзилась в чье-то горло, приглушив крик боли и ужаса… Видно, правы были скальды, говорившие, что бороться с Фатумом, если он восстал против тебя, бессмысленно. Какая-нибудь тысяча полетов стрелы оставалась до моря, и тут-то Асмунда выследил превосходящий по численности отряд воинов майя. Они обнаружили тольтеков еще до заходе солнца и скрытно преследовали, не выдавая своего присутствия.
В звонкой тишине раздалась команда Накона. Мертвые от усталости воины сразу ожили. Еще мгновение — и они сомкнулись в боевой строй. Так решительно и быстро могли действовать лишь отборные бойцы Пернатого Змея. Молча, без единого возгласа, они бросились в атаку на едва различимую массу врагов, наползавших из темноты.
Никто не просил пощады. В густом мраке слышались только хриплое дыхание сражающихся, тупые удары палиц да пронзительный скрежет обсидиановых мечей… Битва длилась до самого рассвета. Она не утихала, пока не был убит последний тольтек. Заплатив жизнями сотен своих людей, майя одолели воинов Рыжего Накона, всех до единого — кроме самого ярла. Шлем с забралом и кольчужная рубаха спасали его от смертельных ран, зато ноги и бедра были исколоты мечами и пиками. С обломками стрел, торчащими из ран, Асмунд стоял на невысоком бугре. В правой руке у него был меч, в левой — арабский нож. Он непрерывно, не имея возможности даже отереть пот, отражал удары. Задние ряды воинов майя, плотным кольцом окруживших бугор, с удивлением и страхом смотрели на массивный силуэт ярла, выделявшийся на фона посветлевшего неба… Вдруг тишину разорвал хриплый рев. Размахивая мечом и ножом, Асмунд прыгнул вперед, смял ряды врагов. Получив еще несколько ран, оглушенный ударами палиц по шлему, он все же прорвал кольцо и скрылся в темной сельве. Преследовать его никто не решился.
9
На заре Асмунд выполз из сельвы на прибрежную отмель. Соленый ветер освежил его лицо. Он попытался встать, но не смог: сильно ослабел от потери крови. В бухте было тихо и безлюдно. Сиротливо стоял на колодках остов второго драккара, начатого строительством.
«Где же мои люди? — думал ярл в забытьи. — Кто увел их? Или рабы сами освободились? Но тогда как? Кто им помог? Те самые майя?..» Асмунда охватило отчаяние. Проклятье! Что он может теперь — без гребцов, обессиленный, один против Океана?
Он из последних сил доплыл к готовому драккару, на котором осталось лишь поднять парус. Целую вечность взбирался он по якорному канату. Пальцы немели, мускулы не повиновались. И Асмунд решил сдаться. Нельзя победить рок. Сейчас, когда до края борта оставалось два локтя, он оборвется… Чья-то рука схватила ярла за плечо, сильно потянула вверх. Асмунд с трудом перевалился через борт.
— Ты?.. — прошептал он, увидев над собой склонившегося Мискита. — Ты жив? А что произошло на берегу?
— На нас напали люди Шихуакоатля, господин. Они шли за мной по следу… Напали на исходе ночи. Всех увели с собой… Мне удалось бежать и доплыть сюда.
Мискит сам едва держался на ногах. Его обнаженное тело покрывали кровавые полосы, на лице засохла корка грязи и крови. Вдруг он молча повалился на палубу рядом с ярлом.
— Что… прикажет… господин? — спросил он невнятно.
— Подай мне нож.
С помощью Мискита ярл подполз к борту, одним взмахом перерезал канат. Больше он не вернется в эту душную, дикую сельву. Не увидит никогда майя и тольтеков, их чудовищных богов. Асмунд бесконечно устал и думал только об отдыхе. Он жаждал покоя. С Фатумом невозможно бороться. Он, Асмунд, проиграл. Пусть!.. Но он умрет так, как умирают викинги — в открытом море, под мерный плеск волн.
Медленно-медленно натягивался шкот. Вместе с Мискитом ярл развернул тяжелый парус, сшитый из дубленых шкур молодых оленей. Корабль, подгоняемый легким бризом, тихо поплыл к выходу из бухты. Теряя сознание и вновь приходя в себя, Асмунд добрался до руля, помог судну миновать рифы.
…Когда ослепительный диск солнца поднялся к зениту, Рыжий Ярл был далеко в море. Его мучила жажда, Мискит то и дело давал ему пить, черпая воду ковшом из огромного глиняного сосуда. Потом ярл растянулся на кормовой площадке, закрыл глаза. Мискит тупо следил, как жизнь постепенно уходит из этого могучего тела.
Нещадно палило солнце, в борт драккара с гулом била крутая волна. Хлопал парус. И ярлу стало хорошо. Сквозь непрерывный звон в ушах он слышал родную песнь штормового океана. Мискит снова подал ему воды. Сознание ярла на миг прояснилось. Он обвел взглядом лазурное небо. И ему почудилось: все бывшее с ним за эти годы — просто короткое сновидение в перерыве между двумя походами. Никуда не надо спешить. Он в родном фьорде, крепок, здоров, полон сил, а впереди — новый набег. Но тут Асмунд увидел Мискита, с мрачной покорностью сложившего руки на груди. Что-то еще жило в душе ярла, потому что он спросил:
— Где твоя родина?
Мискит долго думал, потом указал рукой на север, где стояли башни кучевых облаков:
— Там, в сторону ночи. «Шаман», как говорят майя. Но мне не найти дорогу… Я все забыл. Помню лишь великую реку, где рос мальчиком.
— Не падай… духом, — хрипел Асмунд. — Фатум преследует только меня. Держи вот этот руль. На север, «шаман», все время туда… Вот так. И драккар приплывет к земле… Ты увидишь свою реку… А я ухожу… в Валгаллу.
…Агония началась вечером. Рыжему Ярлу чудилось: по небесной дороге летит белый как снег и чистый как свет конь. Всадница-валькирия приветливо машет ему, Асмунду, прекрасной рукой. «Да, она зовет меня в Валгаллу, — думал ярл. — Зовет к отцу всех викингов и героев — могучему Вотану». Затем в сиянии Валгаллы он увидел самого Вотана, но тут путь Асмунду преградил злобно ухмыляющийся Локи, взмахнул черным крылом. Ледяной ветер пахнул Асмунду в лицо. «Удар меча… блеск топора», — беззвучно проносилось в его меркнущем сознании. То были слова песни Великого Скальда — «И мир исчез в твоих глазах. Валгаллы луч бежит к тебе».
Кроваво-красный диск солнца медленно тонул в океане.
Четкий драккар с тяжело хлопающим парусом уплывал все дальше и дальше — пока не растворился в быстро сгущавшемся мраке.
Примечания
1
Након — полководец.
