Глаз тигра. Не буди дьявола - Уилбур Смит
В тот же миг две чайки, что увивались за нами, жадно накинулись на лакомые отбросы. Их пронзительный гвалт привлек других чаек, и через несколько минут за кормой творилось форменное безобразие, но весь этот шум и гам не помешал мне расслышать металлический щелчок за спиной и безошибочно распознать в нем звук, с которым взводят курок самозарядного пистолета. Дальше я действовал исключительно по велению инстинкта: не задумываясь, перехватил разделочный нож за лезвие, одним движением развернулся и спрыгнул на палубу, приземлившись на пятки и левую руку, одновременно с этим занес для броска правую, с ножом, и начал распрямлять ее в момент визуального контакта с целью.
В правой руке Майк Гаттри держал здоровенный автоматический пистолет: старомодный военно-морской «сорок пятый», способный проделать в груди дырку диаметром с тоннель лондонского метрополитена. Страшная штука.
Тяжелым длинным лезвием разделочного ножа я едва не пригвоздил Гаттри к спинке кресла. Спасло его, во-первых, то, что «сорок пятый» был направлен не на меня, а во-вторых, комичное изумление на его пунцовой физиономии.
Чудовищным усилием воли я разомкнул цепь инстинктивных действий и сумел удержать нож в руке. Мы уставились друг на друга, и Гаттри понял, что чудом остался жив. Вымученно улыбнулся, но обгорелые губы его дрожали, и улыбка вышла неубедительная. Я выпрямился, вонзил нож в разделочную доску и тихонько посоветовал:
– Не играй с этой штуковиной у меня за спиной. Сделай такое одолжение.
Мускул звучно рассмеялся и снова стал невозмутим: развернулся в кресле и, прицелившись куда-то за корму, дважды спустил курок. Грохот выстрелов перекрыл урчание моторов «Танцующей», а над палубой повисла кордитовая вонь, но ее тут же сдуло ветром.
Разорванные в клочья тяжелыми пулями, две драчливые чайки превратились в нелепые комки окровавленных перьев, а остальные с паническими криками разлетелись кто куда. Судя по тому, что стало с птицами, мускул зарядил свой «сорок пятый» патронами с экспансивными пулями, а это серьезный аргумент – покруче обреза.
Гаттри снова уселся ко мне лицом, поднес пистолет к губам и сдул воображаемый дымок, изображая Джона Уэйна[2]. Что тут скажешь – ловко он управляется с таким внушительным калибром.
– Любо-дорого, – похвалил я и повернулся к лестнице, ведущей на мостик, но в дверях каюты возник Мейтерсон со стаканом в руке и тихо промурчал, когда я шел мимо:
– Теперь я понял, кто вы такой. А мы-то переживали. Все думали, вы это или не вы.
Я уставился на него, а он крикнул мне за спину, обращаясь к Гаттри:
– Теперь понял, кто он такой?
Гаттри помотал головой. Отвечать не рискнул – наверное, боялся, что дрогнет голос.
– Вспоминай давай! Снимок из досье, там он еще с бородой.
– Господи! – вытаращился Гаттри. – Это же Гарри Брюс!
Мое прежнее имя не произносили вслух уже много лет, и я надеялся, что оно забыто навсегда, поэтому меня слегка тряхнуло.
– В Риме золото своровал, – продолжил Мейтерсон.
– Вернее, устроил так, чтобы своровали. – Гаттри щелкнул пальцами. – Говорил же, что рожа знакомая! Будь у него борода, мигом узнал бы!
– По-моему, джентльмены, вы ошиблись адресом, – произнес я, изо всех сил сохраняя спокойствие и лихорадочно прокручивая в уме новые вводные данные.
Значит, они видели мой снимок. Но где? Когда? Кто они и с какой стороны закона? Надо было все обдумать, а для размышлений требуется время, поэтому я полез на мостик.
– Извините, – буркнул Джимми, когда я забрал у него штурвал. – Зря я не сказал, что у него пистолет.
– Угу, – кивнул я. – Не помешало бы.
Мысли неслись как угорелые и на первой же развилке свернули влево, на кривую дорожку. Эти волки раскусили мою продуманную легенду, вынюхали мой след, нашли мое укрытие… Надежный вариант ровно один: придется их кончать. Я оглянулся на кокпит, но и Мейтерсон, и Гаттри спрятались в каюте.
Несчастный случай, обоих сразу – на борту моего катерка есть множество способов, которыми неопытный мореход может лишиться жизни. Да, придется их кончать.
Но потом я посмотрел на Джимми, а он улыбнулся и сказал:
– Отличная у вас реакция. Майк чуть штаны не обмочил. Уже, наверное, представил, каково это, когда нож из глотки торчит.
И парня тоже? Ну да, если тех двоих, то и парня тоже. Вдруг меня затошнило – так же, как в той биафранской деревушке.
– Кэп, вы в норме? – тут же спросил Джимми. Наверное, прочел что-то у меня на лице.
– В норме, Джим. Сбегай-ка принеси нам по баночке пива.
Пока он ходил за пивом, я принял решение. Заключу с ними сделку, предложу секретность в обмен на секретность – ясно же, что им не надо, чтобы об их делах распинались на каждом углу. Наверное, в каюте в это время приходили к такому же выводу.
Я зафиксировал штурвал и тихонько переместился к углу мостика, стараясь, чтобы внизу не услышали шагов.
Вентилятор закачивал в каюту свежий воздух через отверстие над общим столом. В прошлом я выяснил, что вентиляционный канал являет собой довольно-таки действенную переговорную трубку – то есть сказанное в каюте можно услышать на мостике.
Однако эффективность этого прослушивающего устройства зависит от ряда факторов – в первую очередь от направления и силы ветра, а также от расположения говорящего в каюте у меня под ногами.
Сегодня ветер с траверза, врываясь в вентиляционное отверстие, выкусывал из разговора фрагменты фраз, но Джимми, по всей видимости, стоял прямо под вентилятором: когда рев ветра не заглушал его речь, она доносилась до меня четко и ясно.
– Почему бы не спросить прямо сейчас? – Неразборчивый ответ, порыв ветра, а когда он стих, снова голос Джимми: – Если сегодня вечером, то куда вы… – рев ветра, – …на утренней заре, тогда придется… – Похоже, дискуссия строилась вокруг времени и пространства, а пока я думал, зачем им выходить из гавани на рассвете, он повторил: – Если утренняя заря там, где… – Я напряг слух, ожидая продолжения, но следующие десять секунд сдуло ветром, а потом Джимми возразил: – Не понимаю, почему нельзя…
Вдруг Майк Гаттри – должно быть, он стоял рядом с пловцом, не исключаю, что угрожающе близко, – грубо перебил его:
– Знаешь что, малыш Джимми, позволь нам самим разобраться. Твоя задача – отыскать эту чертову хреновину, а пока что твои успехи нас не радуют.
Должно быть, они снова переместились, потому что речь сделалась невнятной. Услышав скрип раздвижной двери, ведущей
