Генрих Майер - Дочь оружейника
– Я тоже думаю, что наши права должны быть уважаемы. Прикажите же выпустить нас, потому что нам надобно торопиться.
– Да, – сказал ван Шток, – я прикажу поднять решетку.
– И прекрасно! – кивнул Вальтер. – Да здравствует городская стража!
– Только подождите немного, мастер, я пошлю за капитаном; он сейчас придет.
– Зачем вам капитан?
– Да ведь он запретил…
– Так стало быть, он здесь старший? Так бы и сказали. Теперь я буду знать, что ваши алебарды ничего не значат и что город стерегут наемные солдаты. Граждане свободного города Амерсфорта не смеют выйти за город без позволения иностранного капитана! Клянусь св. Мартином, я и не подозревал, что у нас такие обширные права. Скажите, ван Брук, не надобно ли просить позволения капитана, если мы захотим обедать часом раньше. Ведь он назначает же часы наших прогулок?
Эти иронические слова произвели действие.
– Он смеется над нами, – ворчали алебардщики. – Оружейник много себе позволяет!
– Ну, да, смеюсь, – сказал Вальтер, к которому подошли его работники и его несколько молодцов. – Я говорю, что вам стыдно повиноваться солдатам бурграфа, подло унижаться перед иностранцами.
– Оружейник прав! – вскричали многие голоса, подстрекаемые Франком и его товарищами. – Мы не хотим унижаться, не хотим слушаться наемников.
– Так кто же смеет не выпускать нас из города? – произнес Вальтер. – Вы видите, что права наши нарушены.
– Да вас никто и не задерживает, – заговорили солдаты, выстроившиеся перед решеткой, – вы можете идти за город, только мы не выпустим дворянина, который с вами.
– По какому праву? – спросил Шафлер, которому надоело молчать.
– Не наше дело, нам приказано.
– Но вы служите бурграфу, вы должны ему повиноваться?
– Без сомнения.
– Так вот приказ бурграфа выпустить меня из города. Поднимите решетку.
И Шафлер показал офицеру свой пропуск, но то отвечал:
– Я не умею читать.
Вальтер взял бумагу, и показав ее ван Штоку сказал:
– Ну, так этот умеет читать! Разве это не подпись бурграфа?
– Не мое дело, – возразил офицер. – Я знаю своего капитана. Подождите немного; он скоро придет и велит пропустить.
– В самом деле, отчего вам не подождать? – проговорил начальник милиции. – Ведь вам говорят, что капитан придет через несколько минут.
– Собаки, а не граждане! – проворчал оружейник сквозь зубы. – Ни рыба, ни мясо! Разве вы не видите, что эти бездельники составили заговор против храброго дворянина и дожидаются, чтобы прошел час, назначенный в пропуске, чтобы арестовать его?
– Неужели? – сказал ван Шток так же хладнокровно. – Ведь это не совсем честно.
Прочие алебардщики сняли свои шапки перед графом, но ни один ни трогался с места.
Между тем Франк, сговорившись со своими товарищами, подошел к Шафлеру и сказал ему:
– Мессир, надобно решиться на отчаянный поступок, или все будет потеряно. Сейчас бьет четыре часа, и с первым звонком колокола явится капитан с другими солдатами, чтобы арестовать вас. Мастер Вальтер потерял много времени с разговорами; наемники не уступят, а граждане очень слабы. Садитесь на лошадь и обнажите меч, а мы ворвемся силой в караульню и, добравшись до цепи, поднимем решетку.
– Хорошо, Франк, мое терпение уж истощилось. Вперед!
Подозвав Генриха знаком, он ловко вскочил на лошадь и, подъехав к самым воротам, закричал:
– В последний раз, солдаты бурграфа! Хотите ли повиноваться вашему господину и пропустить меня? Поднимите решетку!
Удивившись этим приказаниям, солдаты не знали, что отвечать, но не двигались с места, никак не воображая, чтобы один человек осмелился напасть на двадцать четыре солдата. Но граф бросился в середину их, размахивая мечом на обе стороны, а за ним пробирался карлик на своей черной лошадке, размахивая секирой, данной Вальтером.
Произошла суматоха. Франк с товарищами и другими работниками бросился на солдата, крича: «Смерть наемникам!» Палки и ножи пошли в дело. Солдаты, со своей стороны, защищались отчаянно. Но так как они не ждали нападения и пищали их не были заряжены, притом же и гражданская стража, вероятно одумавшись, направила против них свои длинные алебарды, то солдаты хотели уже отступить, как вдруг офицер закричал им:
– Ребята, держитесь еще одну минуту. Сейчас бьет четыре часа и капитан подходит. Прижмитесь к стене и не допускайте до цепи решетки.
Свалка возобновилась с большим ожесточением. Угрозы, проклятия слышались со всех сторон; одни порывались к цепи, прикрепленной машиной, другие оттесняли нападающих. Вдруг раздался первый удар колокола.
– Четыре часа! – закричали солдаты бурграфа. – Победа! Победа!
– Нет еще, – вскричал Франк, который сделал последнее усилие, оттолкнул двух солдат, закрывавших собой машину, бросился на офицера, который держал ручку машины и ударил его так сильно палкой по голове, что тот упал.
В эту минуту раздался третий удар колокола.
– Он погиб! – вскричал Вальтер с отчаянием.
– Нет, он спасен! – раздался голос Франка. – В галоп, мессир, в галоп, решетка поднята!
Действительно, проезд был свободен благодаря храбрости работника, и Шафлер, пришпорив лошадь, взмахнул еще раз мечом и с последним ударом колокола был за воротами.
В эту самую минуту у входа в караульную показался капитан с новым отрядом солдат.
– Поздно! – вскричал переодетый крестьянин, которого называли Фрокаром, который смотрел из-за угла на битву, не принимая в ней участия.
VI. Ночь после битвы
Прошло несколько часов после отъезда ван Шафлера, и волнение, причиной которого он невольно был, скоро успокоилось. Пробило десять часов, улицы опустели, и если бы не пронзительный голос и трещотка ночного сторожа, можно было бы слышать шорох мыши.
Семейство оружейника собралось, по обыкновению, к ужину, но на этот раз ужин был невеселый; все молчали и, казалось, были погружены в тяжкие думы.
Даже Вальтер, всегда разговорчивый и беззаботный, не проронил ни одного слова и не дотронулся до второй кружки пива. Это была важная примета, потому что он привык каждый вечер выпивать по три кружки.
Вдруг раздался стук в дверь, ведущую в аллею.
– Я вам говорил, что это должно быть! – вскричал Вальтер. – Я хорошо знаю наши законы.
– Да ты ничего не сказал нам, – отвечала испуганная Марта.
– Не сказал, так думал, – возразил мастер.
В двери застучали сильнее.
– Ну что ж, надобно отворить. Нельзя сопротивляться закону, – сказал Вальтер.
Оттолкнув Франка и Маргариту, которые встали, он взял лампу и пошел сам к наружной двери.
– Кто там? – спросил он.
– Я, Ван-дер-Эльс, судья. Отворите поскорее, мастер Вальтер, и не шумите.
