Ирена Асе - Шпионские игры царя Бориса
Во дворе Тимофей сел на коня с заранее припасенным немецким седлом и поехал к городу. У городских ворот стражник окликнул его:
— Ты кто?
— Я — Карл, приказчик купца из Вендена, послан в Ригу с поручением.
В городе Тимотеус спросил дорогу у случайного прохожего и через несколько минут уже стучал колотушкой в дверь рижского врача Иоганна Хильшениуса.
Хотя врач был и удивлен появлению незваного гостя, отказывать в беседе незнакомому купцу Тимотеусу он не стал. Через несколько минут они уже сидели за столом и пили целебный бальзам из трав, созданный по рецепту Хильшениуса. Бальзам бодрил, слегка кружил голову (тем более что Выходец ранее уже выпил бутылку рейнского — не пропадать же было добру).
— Вы заслуживаете лучшей участи, — неожиданно произнес купец. — Слава о вас дошла до столиц других стран. Стоит ли лечить рижских ремесленников, когда вы можете врачевать самого русского царя!
— А в чем разница? Бывает, ремесленника вылечить легче, — флегматично отозвался доктор. — К тому же никто не пугает, мол, если пациент помрет, тебя казнят.
— Я уполномочен предложить вам жалованье в двести серебряных рублей в год.
По сути, Тимофей предлагал доктору Хильшениусу целое состояние — несколько килограммов серебряных монет в год! Столько в Москве зарабатывали разве что дьяки приказов (говоря современным языком — министры). Но на Иоганна Хильшениуса огромная сумма не произвела впечатления.
— И здесь я могу неплохо заработать. Ведь своего университета нет ни в принадлежащем Польше Задвинском герцогстве, ни в герцогстве Курляндском. Во всей Риге живут только четыре врача, потому что ехать обучаться медицине в Германию или Италию очень дорого.
Отхлебнув бальзама, доктор продолжил:
— Еще недавно нас было трое, но молодой Базилий Плиний, сын ректора Домской школы, сумел выпросить у Никлауса Экка деньги на обучение в германском городе Виттенберге.
— И как ему понравилась Германия?
— Ох, судя по его словам, тамошние немцы отличаются от рижан тем, что совсем не умеют пить. Когда Базилий залпом выпил кубок водки, виттенбержцы были весьма удивлены. Они даже стали говорить о человеке, способном много выпить и не захмелеть, что он использует лифляндский способ пития.
Прервав свой рассказ, лекарь взял графин и налил себе и гостю шнапса.
«Говорит о кубках, а наливает по рюмочке», — с иронией подумал разведчик. Впрочем, ему это сегодня было только на руку, ведь ранее он уже посетил погреб рижского магистрата.
Доктор смешал шнапс с бальзамом. Гость последовал его примеру. Хильшениус, как и подобает врачу, выразил заботу о физическом состоянии своего посетителя:
— Ваше здоровье!
Тимофей выпил и подумал: «Чего только не выдумают немцы! И впрямь хорош напиток».
Впрочем, качество алкогольного напитка не отвлекало Тимофея от вопроса: для чего после предложения переехать в Москву хозяин дома заговорил о каком-то своем коллеге Плинии и о выпивке? Но разведчик не смог вернуться к нужной теме, ибо врач продолжил:
— Университет, где учился Базилий, один из лучших. Но ведь верно говорят: в гостях хорошо, а дома лучше. Недаром в Виттенберге Плиний написал пылкую поэму о Риге. О, это такое признание в любви нашему городу!
Доктор встал, взял с полки книгу и начал читать, сразу же переводя с латыни на понятный Тимофею немецкий:
— В мире есть дивное место, где знатна страна и богата,Имя Ливония ей дали с древнейших времен,На европейских просторахНикто с ней не может сравниться…
А как он описывает наш богатый торг, рижское многолюдие! Что касается рижанок, то, по уверению Базилия, сами боги не нашли бы ни малейшего изъяна в их красоте неземной.
Выходец подумал о белокурой красавице Марии и признал:
— Многие рижанки и в зрелые годы сохраняют свою красоту.
Хильшениус улыбнулся и неожиданно заговорил совсем о другом:
— Двести рублей, конечно, очень большие деньги, но стоит ли мне из-за них уезжать на чужбину из такого прекрасного города?
Ответ последовал мгновенно:
— Московский царь готов не только платить вам двести серебряных рублей в год. Вы будете жить словно князь! Каждый день вам будут присылать блюдо с царского стола и полторы кварты водки. Ежегодно в ваш дом станут привозить четыре бочки хмельного меда и столько же бочек пива… Зимой вам привезут шестьдесят возов дров — таким количеством не дом, а дворец можно отапливать беспрерывно! У вас будет большой дом с садом, где вы сможете гулять и разводить цветы прямо у крыльца. Воздух в Москве, в отличие от Риги, где люди живут скученно, весьма свеж, сам же город огромен, и в нем много всяких диковин. Кроме платы в двести рублей в год, вам помесячно будут платить по двенадцать талеров, выделят пять добрых коней, не пожалеют бархата и парчи для того, чтобы у вас были красивые кафтаны. Ездить вы будете в собственной карете, а под Москвой вам станет принадлежать поместье.
Доктор Хильшениус был сражен. В Риге он жил неплохо, но о таком великолепии не мог и мечтать не только он сам, но и рижские бургомистры. Врач удивился:
— Не обманываете ли вы меня!? Зачем царю платить столько простому лекарю?!
— Государь наш заботится о слугах своих, — чуть велеречиво ответил Тимофей Выходец…
…Лишь приехав в Москву доктор Хильшениус поймет, в чем дело. Сев на трон, царь Борис вдруг стал тяжко болеть. Порой целыми днями лежал он, не вставая, даже пойти в церковь в праздничный день было для него неимоверно тяжело. Борису Годунову очень хотелось жить. Не для себя: постоянные боли лишили его существование радости. Царь стремился дожить до того дня, когда будет устроена судьба его детей: красавица Ксения выйдет замуж за одного из царей иноземных, умница Федор вырастет и научится постоять за себя (увы, не успел возмужать к моменту своей смерти убитый заговорщиками Федор Годунов). Чтобы продлить свою жизнь, царь Борис нанял четырех иноземных врачей. Но это не прибавило ему здоровья…
Глава 4. Тайн не существует
Поздним вечером, когда шпион иезуитов, «ударившийся в запой» и проводивший в корчме не первый день, уже собирался уходить из этого заведения, а корчмарка — закрывать пивную, наблюдатель вдруг заметил важного господина, торопливо шедшего к дому, за которым ему велено было следить. Визитер явно пытался остаться незамеченным. Но иезуит, несмотря на полутьму и большое количество выпитого пива, узнал рижского патриция Генриха Флягеля и решил продолжить наблюдение. Хозяйка заведения, решившая хоть подзаработать на пьянчуге, не стала закрываться и принесла ему еще пива, не понимая, как в этого худощавого молодого человека влезает столько жидкости. Итак, иезуит мог спокойно наблюдать за рижским патрицием…
