Богдан Сушинский - Рыцари Дикого поля

— Что, наш буйствующий рыцарь? — пощекотала его лезвием слов Камелия, обдавая холодом убийственной иронии. — Сатанинское наваждение развеялось, осталась поверженная, но не поддавшаяся женщина?

— Но это действительно… наваждение, — растерянно пробормотал молодой князь.

— Только не надо выбрасываться из окна, не стоит, — придержала его за наплечник камзола, почувствовав, что юный искатель любовных приключений вновь — все так же, турьим рыком оглашая окрестности, — готов бежать от нее. — Лучше попробуем все сначала.

— Попробуем, конечно, только вряд ли… — исходил потом разнервничавшийся, пристыженный собственным бессилием князь.

— То-то же, полковник Гяур. Это как раз тот случай, когда ваша победа над женщиной оборачивается вашим же поражением, — мстительно добивала его фламандка. — Да оставьте вы в покое мою многострадальную грудь — она, кстати, знала и не такие страсти; и положите руки под плечи. Вот так… А теперь молча, сосредоточенно целуйте свой крест, на котором был распят уже не один мужчина, всем остальным я займусь сама, — осторожно поползли ее разгоряченные пальцы по бедрам Гяура. — И запомните: быть распятым на женщине — значит познать не меньшие муки, чем когда вас действительно распинают на кресте, мой беглый пленник, — явно подражала она Диане.

— Кажется, я был слишком неосторожным, — все так же расстроенно пробормотал Гяур, понятия не имея, как дальше вести себя с этой самоубийственно властной соблазнительницей. Тем временем руки его уже оказались где-то под теплыми, слегка вздрагивающими и такими заманчивыми лопатками Камелии, и теперь потянулись к ее плечам.

— «Повел себя не так!..» — задорно фыркнула Камелия. — Не в этом дело. Просто все то, что вы пытались только что совершить, делается совершенно не так, как вы себе представляли. Чем только занимается с вами графиня де Ляфер — ума не приложу.

— Пошли бы вы все к черту, — незло, с оттенком грубоватой мужской нежности, пролепетал Гяур, понемногу овладевая собой.

— Послать нас всех к черту — это еще более несбыточная мечта, чем надежда овладеть всеми нами, — окутывала Камелия его теплом своих рук и ног. — Но если желание овладеть всей женской половиной человечества — хотя в самой сути своей совершенно безумно, но еще кое-как оправдано, то попытки отречься от нас — дичайшая блажь. Что, опять ничего не получается?

— Ничего, как видите, — зло отрубил Гяур. — Так что давайте оставим эту пытку соблазном.

— Лучше оставим на какое-то время этот будуар, и пройдем в соседний зал, где, за бокалом вина, вы немного придете в себя; хотя бы настолько, чтобы вновь воспылать страстью к женскому роду. Словом, не волнуйтесь, мы сюда еще вернемся, обещаю.

8

— …А теперь забудем о наших чувственных экзальтациях и вспомним о трезвом разуме, — мягко улыбнулась Камелия, придирчивым взглядом сопровождая уходящую от них крутобедрую служанку — слишком молодую и вызывающе смазливую для того, чтобы она могла незаметно появляться в этой комнате и столь же незаметно исчезать.

— Разумное предложение. К слову, оно могло прозвучать значительно раньше, и не показалось бы преждевременным, — согласился князь Гяур.

Они сидели в небольшой комнатке, расположенной рядом с банкетным залом, и холодное фламандское солнце с северной чопорностью освещало наполненные сидром [6] бокалы, украшенный серебряной инкрустацией стол и невозмутимый профиль женщины, которая еще несколько минут назад казалась такой пылкой, отчаянно-храброй и умильно-несдержанной во всех проявлениях своих чувств.

— Не возражаю, могло прозвучать и раньше. Но пока что хватит об этом, — решительно потребовала фламандка. — Вам не представляется странным, что этого требую я, а не вы?

Гяур с тоской оглянулся на дверь. С графиней де Ляфер ему тоже иногда приходилось непросто. Однако сейчас он обрадовался бы появлению в омраченном его грехопадением доме этой златокудрой богини, как спасению.

— Напрасно предаетесь ожиданиям, полковник: она не придет, — с неотвратимой прозорливостью прочла его взгляд Камелия. — Графини не будет еще как минимум два часа, поскольку она занята его королевским высочеством, — иронично и резко бросала слова фламандка. — Можете вы, наконец, понять это?

Гяур рассмеялся и сделал несколько вызывающе долгих глотков. «Она пытается вызвать у меня смертельную ревность», — подумал он. Вино показалось кисловато-сладким, и вообще, у полковника не появлялось никакого желания более основательно испробовать его.

— Это я могу понять. Не могу понять другого — чем обязан вам? У меня возникло ощущение, что я должен чувствовать себя вашим должником. Вот только не возьму в толк, с какой стати.

— А «взять в толк» хотя бы то, что я не стала бы ни разводить постельные амуры, ни пиршествовать с вами просто так, не будь это продиктовано особым интересом к вам — на это вы способны?

— Совсем нетрудно.

Вновь появилась служанка, но Камелия так зашипела на нее на своем фламандском, что та попятилась вместе с яствами, от которых князь вовсе не намерен был отказываться.

— Тогда слушайте меня внимательно. Графиня де Ляфер — ваша женщина? Она ваша, не так ли? Ну, что вы смотрите на меня, что вы испепеляете меня своим голубым безумием?

— Не уверен, что она считает именно так.

— Однако же в данном случае меня интересует ваше мнение. Именно ваше, а не графини.

— В конце концов, она замужняя женщина.

— Что вы хотите этим сказать? — язвительно поинтересовалась фламандка. — Что вы свободны? Что я могу стать вашей любовницей?

— Разве вы еще не стали ею? — князь понимал, что не имеет права произносить эти слова, но его вдруг обуял бунтарский дух оскорбленного мужчины.

— У меня есть три варианта ответа на вашу беспардонность, князь. Остановлюсь на предельно правдивом: я не возражаю. Но, прежде чем говорить со мной об этом, вы должны усмирить свою давнишнюю любовницу. Или официальную — как вам удобнее, так и называйте. Я же всегда буду оставаться тайной.

Полковник похмельно повертел головой.

— Что значит «усмирить»? Где это должно происходить и как вы себе это представляете?

— Как усмирить? Как монахиню, как рабыню.

Полковник повертел головой еще раз, более решительно, вот только ясности сознания у него так и не прибавилось. Там, в постели, все выглядело значительно проще и понятнее. Правда, теперь у него тоже существовал довольно ясный выбор: взять эту красавицу на руки и вернуться в будуар или же подняться и уйти. Но ведь сначала нужно было выбрать…