Александр Бушков - Провинциал, о котором заговорил Париж
— Вот кстати, об Арамисе, — живо подхватила красавица. — я полагала что сегодня его наконец увижу… Господа, не забывайте, что я женщина — и сгораю от любопытства самым беззастенчивым образом. Любая женщина на моем месте была бы заинтригована безмерно. Он засыпает меня отчаянными письмами так давно, что пора в конце концов сказать мне все в глаза, произнести эти признания вслух… и, быть может, получить награду за постоянство. В конце концов, мы живем не в рыцарские времена, и это обожание на расстоянии выглядит чуточку смешно…
— Арамис еще не вернулся из Мадрида, — вполголоса сказал Портос.
— Тш-ш, Портос! — прошипел его спутник. — Будьте осторожнее, бога ради!
— Но я же говорю по-испански, — с некоторой долей наивности сказал великан Портос. — Кто тут понимает по-испански?
Атос вздохнул как-то очень уж привычно:
— Портос, вы меня то ли умиляете, то ли огорчаете… По-испански, да… Но вы же явственно произнесли «Арамис» и «Мадрид», а это может натолкнуть кого-нибудь на размышления…
— Кого? — жизнерадостно прогудел великан. — Кто из тех, кого мы сейчас видим вокруг нас, способен размышлять? Право же, Атос, вы сгущаете краски…
— Пожалуй, — задумчиво отозвался Атос. — В самом деле… Трактирная челядь не в счет… — Он быстрым, испытующим взглядом окинул террасу. — Еще какой-то молодчик, по виду горожанин, и тупой на беспристрастный взгляд юнец с соломой в волосах, от которого за туаз несет навозом… Возможно, я излишне нервничаю. Но ставки слишком высоки, Портос, и мы обязаны предусмотреть все случайности…
— Любезный Атос, — с чувством сказал Портос. — я перед вами прямо-таки преклоняюсь, сами знаете. Но должен сказать прямо: порой вы бываете удивительно несносны. Обратите внимание, я учел все ваши замечания, я говорю о важных вещах исключительно по-испански…
— Господа, господа! — вмешалась незнакомка. — Умоляю, будьте чуточку серьезнее!
Оба нехотя умолкли. Что до д'Артаньяна, то его улыбка стала прямо-таки зловещей. Он наконец-то обрел то, чего так долго ждал, — несомненное оскорбление, высказанное, если рассудить, прямо в лицо человеком при шпаге, несомненным дворянином, несмотря даже на его странное имя, тем более произнесенное при даме, которая, хоть и выдавала себя за белошвейку, принадлежала, несомненно, к более высоким сферам…
Его рука стиснула рукоять шпаги. И все же он подавил первый порыв, не ринулся с террасы сломя голову, решил выждать еще немного. Кровь его кипела — но стремление поближе познакомиться с разворачивавшейся на его глазах интригой оказалось сильнее. «Прекрасно, — подумал он. — Кое-что начинает проясняться. Если незнакомец по имени Рошфор, как только что прозвучало, имеет отношение к кардиналу, кто же в таком случае эти люди? Ясно, что они принадлежат к противостоящей стороне, но таких сторон чересчур много, чтобы можно было делать выводы уже теперь…»
— Я серьезен, милая герцогиня, — заверил Портос. — Как никогда.
«Герцогиня! — вскричал про себя д'Артаньян. — Вот так история! Положительно, тайн и загадок на меня свалилось больше, чем я того желал! Как бы не раздавило под этакой тяжестью! Но когда это гасконцы пасовали?!»
— Тс! — шепотом прикрикнула красавица. — Портос, вы, право, невозможны! Запомните же, что меня зовут Мари Мишон… Я — белошвейка, ясно?
Атос мягко произнес:
— Милая Мари, вам не кажется, что белошвейка, разъезжающая в карете парой, в блеске драгоценностей, все же рано или поздно наведет кого-нибудь на подозрения?
«Он чертовски умен», — великодушно отметил д'Артаньян. Красавица сделала гримаску, словно собиралась заплакать:
— Атос, Портос прав: вы сегодня положительно несносны. Я так привыкла к этой именно карете… Не хотите же вы сказать, что я должна была надеть рубище или что там еще носят настоящие белошвейки? Я и так оставила дома большую половину своих драгоценностей… В конце концов, Портос прав: вокруг нас лишь тупое простонародье, не способное думать и подмечать несообразности…
— Вы уверены, что среди них нет шпионов кардинала?
— До сих пор я не видела никого, кто подходил бы под это определение, — твердо заявила герцогиня.
Д'Артаньян прекрасно рассмотрел, что лицо отвернувшегося от него Атоса поневоле исказила страдальческая гримаса. Тем временем во дворе появились новые лица — двое всадников, по виду слуг, с двумя лошадьми в поводу. Судя по тому, как они остановились поодаль и терпеливо ждали, это были слуги двух незнакомцев со странными именами. Один из них глядел столь выразительно и покашливал столь демонстративно и нетерпеливо, что Атос в конце концов обратил на него внимание и скупым мановением руки велел подойти. Слуга что-то недолго шептал ему на ухо, а потом, вновь отосланный тем же красноречивым жестом, вернулся к товарищу.
— Поздравляю вас, друзья мои, — сказал Атос сумрачно. — Упомяни о черте… Рошфор ближе, чем мы думали. Он здесь, в «Вольном мельнике». Мало того, здесь и миледи…
— Черт меня раздери со всеми потрохами! — вырвалось у Портоса.
— Но позвольте, господа! — беспомощно воскликнула герцогиня. — Почему же я ее ни разу не видела?
— Потому что она не стала попадаться вам на глаза, — с безграничным терпением проговорил Атос. — Она умеет при необходимости оставаться невидимой…
— Слушайте! — пробасил великан Портос. — Может, это враки?
— Гримо не мог ошибиться, — лаконично ответил Атос. — Они здесь вдвоем…
— Атос, значит, их только двое?
— Портос, вы необычайно сильны в арифметике…
— А как же, у меня был учитель, — простодушно сказал Портос. — Вот что… Может, это и есть наилучшее решение проблемы? Мы дождемся, пока он выйдет, вызовем его и преспокойно проткнем… Каков бы он ни был, не в его характере бежать от вызова…
Какое-то время Атос, как показалось гасконцу, всерьез взвешивал это предложение.
— Нет, — сказал он наконец. — Неминуемо сбегутся зеваки, весь город, пойдут разговоры, кто-нибудь может узнать нас либо герцогиню… Лучше уж, Портос, предоставить все Богу… и тем, кого вы оставили на Амьенской дороге. Согласен, это несколько против правил чести, но, в конце концов, Рошфор служит человеку, который сам поставил себя вне правил чести, осмелившись покуситься на привилегии и исконные вольности дворянства, обращаться с дворянами, словно с тем двуногим скотом, что копается на полях… Пусть будет Амьенская дорога. — Его лицо на миг исказилось хищной гримасой. — И совсем хорошо будет, если миледи решит его сопровождать…
— Фи, Атос! — воскликнула герцогиня. — Все-таки это женщина…
