Кто свергал Николая II и рушил империю? - Валерий Евгеньевич Шамбаров
В Москве готовил восстание Савинков. У него было 5 тыс. надежных бойцов — офицеров, юнкеров. Намечали выступить в мае 1918 г. и внезапной атакой свергнуть большевиков. Это было вполне реально. Савинков был связан с французской и английской миссиями, встречался с Локкартом и Рейли, получал от них деньги. Но иностранцы, одобрив заговор, подправили планы. Сроки сдвинули, потребовали начинать восстание не в столице, а в других городах. Оно вспыхнуло в июле, и не в Москве, а в Ярославле. Красные сразу обложили город со всех сторон и жестоко подавили мятеж.
А Мурманска и Владивостока союзникам было мало. Они нацеливались на весь Русский Север, Сибирь, Урал, Кавказ, Среднюю Азию, на эксплуатацию природных богатств России. Троцкий, как мы видели, был ничуть не против. Но не все было в его власти. За большевиками следили немцы. На любую уступку странам Антанты следовали грозные ноты. Германские войска стояли в Пскове, под Смоленском. Через день могли оказаться в Москве и Петрограде. Локкарт и Робинс убеждали Троцкого, что в этом нет ничего страшного. Большевики могут отступать хоть за Урал, соединиться с союзниками и действовать против Германии вместе. Но Ленина такой вариант совершенно не устраивал. Он понимал, что в подобном раскладе его правительство станет лишь игрушкой в руках союзников. А им самим запросто пожертвуют. Уберут именно как «германского ставленника».
Тогда англичане решили подтолкнуть большевиков. Предъявили ультиматум — принять военную помощь союзников. 1 мая 1918 г. Вайсман пояснял в шифровке Хаузу: «Если мы решим, что Троцкий не хочет или не может пригласить нас, то мы можем призвать Керенского и других деятелей первоначальной республиканской революции, побудить их образовать правительственный комитет в Маньчжурии и делать то, чего Троцкий не пожелал или не смог бы сделать». Что ж, Троцкий и хотел бы, да не мог. Мирбах сразу узнал об английское ноте, и Берлин предъявил советскому правительству второй ультиматум: соблюдать Брестский договор. 5 мая Совнарком по предложению Ленина постановил: «Немецкому ультиматуму уступить, а английский отклонить».
И вот теперь-то пригодился 60‑тысячный Чехословацкий корпус, которым давно уже занимались Крейн и Вайсман. Связи были налажены, деньги чехам шли через американских и британских агентов. Чешская разведка перешла в ведение Сиднея Рейли. После Брестского мира чехов было решено вывезти во Францию через Владивосток. Но 27 апреля союзники переиграли, попросили везти их через Мурманск. Троцкий согласился, отдал приказ — остановить эшелоны, еще не проследовавшие за Урал. Корпус растянулся вдоль Транссибирской магистрали. 11 мая 1918 г. в Лондоне в резиденции Ллойд Джорджа состоялось секретное заседание, на котором было решено: «Рекомендовать правительствам стран Антанты не вывозить чехов из России», а использовать «в качестве интервенционистских войск союзников в России» [64].
Через три дня в Челябинске прошло собрание делегатов различных частей корпуса с участием французов, передавших инструкции. В Иркутске и Владивостоке инструкции чехам были переданы через американских консулов Харриса и Пуля. А Троцкий подыграл. Под предлогом драк между чехами и освобожденными из плена венграми 25 мая он издал приказ разоружить корпус: «Каждый чехословак, найденный вооруженным… должен быть расстрелян на месте. Каждый эшелон, в котором найден хотя бы один вооруженный солдат, должен быть выгружен из вагонов и заключен в концлагерь». Чехи взбунтовались и сбросили советскую власть в разных городах от Пензы до Тихого океана. Это вызвало цепь восстаний офицеров, казаков, интеллигенции. Гражданская война заполыхала в полную силу.
А правительства Британии, Франции, США сразу же озаботились, что чехи в беде, надо помочь им. Началась открытая интервенция в Сибирь. Слабые региональные «правительства», возникшие в ходе восстаний в Самаре, Омске, Уфе, Владивостоке, легко попали под влияние иностранцев. В итоге осуществился именно тот вариант, который фигурировал в письме Вайсмана Хаузу: «Мы можем призвать Керенского». Правда, Керенского призывать все-таки не стали. Он стал слишком одиозной личностью. Но Директорию, объединившую региональные «правительства», возглавил Авксентьев — ближайший подручный Керенского.
И даже сейчас речь отнюдь не шла о свержении большевиков! 10 тыс. чехословаков в Пензе, разогнав красные отряды, двинулись вовсе не на Москву, — а на Самару. Где находилась значительная часть золотого запаса России. Правда, большевики успели эвакуировать его в Казань. Но и чешское командование, подчинив себе дружины Самарского правительства, повело наступление не на Москву, а на Казань. Двигались два месяца. А Троцкий проявил поистине загадочную нераспорядительность. Оборону не усилил, но и золотой запас не вывез. 6 августа Казань пала, золото было отправлено на территорию, контролируемую чехами. Лишь после этого Троцкий забил тревогу, сам выехал на фронт, направил подкрепления. Но и чехи свои успехи развивать не стали. Остановились.
Эскадра союзников пожаловала и в Архангельск. И опять Троцкий почему-то не принял должных мер для обороны. Хотя в Архангельск даже переехали заблаговременно иностранные посольства из Вологды, о предстоящей высадке болтали на базарах. Но она осущевилась беспрепятственно. Против большевиков сразу поднялись горожане, крестьяне. Красные бежали в полной панике. Однако союзники продвинулись на 200–300 км и встали. Английским солдатам, направленным на Север, их командование заранее объявило, что они назначаются «для оккупации, а не для боев». Прибирали к рукам то, что можно захватить без особого труда, без потерь.
Ленин, насколько мог, силился «балансировать», проводить собственную линию. Но… еще раз напомним. В закулисных операциях рядом с видными фигурами стоит обращать внимание на серенькие, малозаметные. Такая фигура появилась и возле Ленина. Юрий Ларин (Лурье), один из ближайших сотрудников Парвуса. Ларину создали репутацию гениального экономиста, и он стал советником Ленина. Именно он взялся разрабатывать модели «военного коммунизма», которыми увлекся Владимир Ильич: запрет торговли, всеобщая трудовая повинность, хлебная монополия государства, продразверстка.
Эти программы были не вынужденными, на период гражданской войны, как потом уверяли советские историки. Их внедряли весной 1918 г., когда еще не было голода, и боевые действия почти угасли. Нет, модели Ларина виделись именно как путь к строительству коммунизма! Упразднить торговлю, давать каждому «по труду», вот и будет новое общество. А реальные рычаги управления сосредоточил в своих руках Свердлов — аппарат Советов и секретариат ЦК. Как будут выполняться решения правительства и ЦК партии, зависело от него. Он усугубил разрушительные процессы, требуя разжигать в деревне «классовую
