Роман Злотников - Орел взмывает ввысь
И меня будто прострелило! Так вот, значит, откуда растут ноги у нашего раскола?! Ну латиняне…
По-видимому, эти мои чувства явственно отразились на моем лице, поскольку Афиноген поспешил меня успокоить.
– Не страшись, государь, – патриарх поднял ладонь, – иезуиты нам о сем еще со времен Грозного царя и митрополита Филарета усиленно намекают. Но впустую. Незачем нам это.
– Незачем? – зло осклабился я. – А почему?
– Да зачем нам свои книги-то по греческим образцам переписывать? – слегка удивился Афиноген. – Греки-то уже давно под магометанами. Те многие их порядки поковеркали. Ежели и не особливым умыслом, так всем укладом жизни. Эвон греки ноне свои храмы в ямах, в земле выкопанных, строят. Потому как магометане запрещают возносить церковные купола выше своих мечетей. Вот и приходится изворачиваться. И в колокола бить, опять же османы не разрешают, так греки придумали в доски бить. Так нам что ж…
– Э-э, погоди, святейший, – прервал я патриарха, – а почему это нам надобно свои книги по их образцу переписывать? А не им по нашему?
Патриарх молчал. Похоже, такая идея ему в голову не приходила. Константинопольский Вселенский патриарх считался главным среди всех православных патриархов и соответственно Греческая церковь – старшей среди православных церквей. Поэтому мысль о том, чтобы греки каким-то образом согласились изменить свои книги по русским образцам, была для патриарха едва ли не крамольной.
– Нет, государь, – мотнул головой Афиноген. – Не согласятся греки на сие. Горды больно.
Я зло прищурился.
– То есть те деньги, кои Вселенский патриарх от моего престола получает, для них – тьфу? Они без них запросто обойтись способны и потому могут себе позволить артачиться сколько заблагорассудится?
Афиноген вздохнул.
– Прости, государь, но то ты недобро подумал. Нельзя нам так. Беда будет. Кого-то, возможно, даже и самого патриарха Константинопольского, ты к сему принудить сможешь, да только… буча большая пойдет. Как бы и не новый раскол. А рази ж нам сие надобно? Да еще ежели мы сами причиной сего раскола будем?
Я сразу и не понял, о каком расколе речь. Ведь вроде как не было его на Руси при мне-то? А потом вспомнил, что первый-то, еще именуемый Великим, раскол единой тогда христианской церкви произошел ажно в тысяча пятьдесят четвертом году от Рождества Христова. После него-то и появились католики…
– Ладно, – выдохнул я. – Понятно. Но задачу это не снимает. Давай думать, как нам греков в сем убедить. Ну ежели не полностью все свои книги по нашим образцам переписать, так баш на баш. Часть они – по нашим образцам, часть мы – по их. А потом соберем совместный Собор и утвердим. Ну или как-то еще…
Вот тогда и родилась идея собрать на русской земле мощи изначальных святых, времен еще единой христианской церкви. А лучше апостолов. И Афиноген с жаром взялся за осуществление этих планов. Которые, впрочем, были всего лишь частью другого, более обширного. Основным содержанием его были не поиски мощей, а целенаправленная работа с греческим клиром. Что было вполне осуществимой задачей. В конце концов, вот уже более сорока пяти лет греческие священники обучались в наших, русских университетах и академиях. И к настоящему моменту практически все греческие епископы и даже сам Вселенский патриарх являлись нашими бывшими выпускниками. Так что с ними можно было аккуратно поработать.
Но основную работу решено было вести среди тех, кто учился в наших семинариях, университетах и академиях ныне. А также развернуть работу в самой Греции, среди насельников монастырей и широкого клира. Ну и остальные православные церкви не забывать. Операция с мощами апостолов должна была послужить причиной, а то и просто поводом, а если точнее, даже одним из поводов для того, чтобы идея о сведении русских и греческих богослужебных книг к единому знаменателю получила широкую поддержку в обеих церквях. И была благосклонно принята всеми остальными. Короче, вся операция была рассчитана не на один год, а то и не на одно десятилетие. И должна была принести совершенно не те результаты, на которые так рассчитывали подбросившие эту идею иезуиты…
Я протянул руку и поплотнее запахнул шубу. Эхма, старость – не радость. Уже летом в шубу кутаюсь… Ну да ничего. Последний раз на сем месте сижу. Не мое оно более. Сын корону принимает. Эвон уже и на колено перед патриархом опустился, коий над его головой шапку Мономаха вознес. А может, стоило все-таки для сего повелеть новую корону изготовить? Уж больно на фоне великолепного собора эта шапочка не смотрится. Я усмехнулся. Нет. Пущай так будет. Связь времен. И будущим царям-императорам напоминание, с чего все начиналось. Чтоб не больно-то возносились…
Я огляделся по сторонам. Да уж, большинство иноземных гостей не церемонию смотрят, а исподтишка по сторонам пялятся. Любуются. А может, и прикидывают, как по окончании церемонии извернуться да в апостольские приделы завернуть, в коих ковчеги с мощами установлены. Внутри роскошных саркофагов. У Андрея Первозванного – из драгоценного оникса, у Филиппа – из лазурита, у Евода Антиохийского – из каррарского мрамора, у Иакова, брата Господня, – из малахита, а у Марка-Иоанна – из порфира. Эвон сколько уже насобирали. А заодно и почитай создали такую науку, как археология. Ну с небольшой моей помощью. Я в свое время довольно сильно интересовался полемикой между Фоменко с Носовским и их оппонентами – Пономаренко, Новиком, блестящим Зализняком и другими (ну да кто в мое время фоменковские опусы не читал). К окончательной точке зрения на версию Фоменко – Носовского я тогда не пришел, но аргументация и доводы сторон в памяти отложились.
В первую очередь как сильный образец жесткой критики и пример вскрытия слабостей в позиции оппонента. И когда Аввакум торжественно приволок свою находку в Патриаршие палаты, я задал ему два десятка тщательно сформулированных вопросов, на большинство из которых ни у него, ни у патриарха ответов не оказалось. А когда Аввакум под воздействием своей истовой натуры попытался было начать качать права и давить на чудесное «явление», я усмехнулся и пообещал отправить его в Рим, к папе, отвечать на те же самые вопросы, после того как их зададут нам иезуиты. После чего патриарх Афиноген серьезно пересмотрел весь свой план, и в результате три состоявшиеся к данному моменту попытки католиков и части протестантских богословов оспорить результаты изысканий, произведенных Русской православной церковью на территории дружественных османов, были безупречно отражены блестяще подготовленной суммой доказательств. Так что все прибывшие на церемонию были к настоящему моменту совершенно уверены, что в саркофагах лежат мощи именно апостолов. И явно жаждали к ним прикоснуться. Это на коронацию в собор всех высоких гостей пустили, без различия вероисповедания, а так-то большинству из них путь сюда заказан. Чай, не православные.
