Уилбур Смит - Чародей
– Она больна.
– Она не может видеть вас.
– Пришла ее луна.
Трок засмеялся.
– Она слишком часто пользовалась этим оправданием. – Он громко постучал в дверь. – Если есть кровь, то пусть будет река крови – больше, чем я пролил на поле у Манаши. Клянусь Сеуетом, я пройду по ней вброд, чтобы дойти до счастливых дверей.
Он пнул двери спальни.
– Открывай, маленькая ведьма! Твой муж пришел выполнить свой долг и выказать тебе уважение.
Следующий пинок – и дверь отлетела в сторону, сорванная с кожаных петель, и Трок важно вошел в нее. Ложе было вырезано из африканского черного дерева и украшено серебром и перламутром. Под грудой полотняных простыней лежала женщина, наружу высовывалась только маленькая ступня. Трок сбросил на пол портупею и воскликнул:
– Ты тосковала без меня, моя маленькая лилия? Ты не скучала по моим любящим рукам?
Он схватил девушку за голую ногу и вытащил из-под простыней.
– Иди ко мне, мой сладкий ягненок. У меня опять есть для тебя подарок, такой длинный и твердый, что ты не сможешь продать или отдать его… – Он осекся и уставился на испуганную хнычущую девушку.
– Тиния, грязная маленькая шлюха, что ты делаешь в кровати твоей госпожи? – Он не ждал ответа, а бросил ее на пол и в ярости заметался по комнате, срывая занавески и стенные драпировки.
– Где ты? – Он пнул дверь в туалет. – Выходи! Эта ребячливость тебе не поможет.
Ему потребовалась всего минута, чтобы удостовериться, что Минтака не прячется. Тогда он бросился назад к Тинии, схватил ее за волосы и потащил по полу.
– Где она? – Он пнул девушку в живот. Она закричала и попыталась откатиться от его подкованной металлом ноги. – Я выбью это из тебя, сниму каждый ноготь кожи с твоего убогого тела.
– Ее здесь нет! – закричала Тиния. – Она ушла!
– Куда? – Трок опять пнул ее. Его походные сандалии были подбиты бронзовыми гвоздями, врезавшимися в ее нежную плоть будто ножи.
– Куда?
– Не знаю, – рыдала девушка. – Пришли какие-то люди и забрали ее.
– Какие люди? – Он снова пнул, и Тиния свернулась в комок, воя и дрожа. – Я не знаю. – Несмотря на указание Таиты, она не предала свою любимую госпожу. – Чужие люди. Я никогда не видела их раньше. Они закатали ее в ковер и унесли.
Трок последний раз жестоко пнул ее и пошел к двери. Оттуда он крикнул евнухам-стражам:
– Найдите Солета. Немедленно приведите сюда этого жирного слизняка.
Солет пришел, съежившись от страха и ломая свои гладкие, пухлые руки.
– Божественный фараон! Величайший из богов! Мощь Египта! – Он бросился в ноги Троку.
Трок с размаха пнул его бронированной сандалией.
– Кто были те люди, которым ты позволил войти на женскую половину?
– По вашему приказу, милостивый фараон, я позволяю всем торговцам красивыми товарами показывать их царице.
– Кто был продавец ковров? Последний входивший в эти палаты.
– Продавец ковров? – Солет, казалось, обдумывал вопрос.
Трок пнул его снова.
– Да, Солет, ковров! Как его имя?
– Вспомнил! Торговец коврами был из Ура. Имя я забыл.
– Я помогу тебе вспомнить. – Трок подозвал евнухов-стражников.
– На кровать его – и держать.
Солета потащили к разоренному ложу и прижали к нему вниз лицом. Трок подобрал брошенную портупею и вытащил меч.
– Поднимите его одежду. – Один из стражников поднял набедренник Солета и оголил его полные ягодицы.
– Я знаю, что половина дворцовых стражников прошли по этому пути, – Трок коснулся его заднего прохода острием меча, – но ничего столь твердого и острого, как это, там не бывало. Теперь скажи мне, кто был торговец коврами?
– Клянусь хлебом и нильской водой, что никогда прежде не видел его.
– Очень печально, – сказал Трок и на длину указательного пальца вонзил острие меча в прямую кишку Солета. Солет завопил высоким, дрожащим от боли голосом.
– Это был только кончик, – предупредил его Трок. – Если тебе это так нравится, я могу вставить тебе еще локоть бронзы, прямо до глотки.
– Это был Таита, – завизжал Солет, и из него брызнула кровь. – Таита забрал ее.
– Таита! – воскликнул удивленный Трок и выдернул лезвие. – Таита, Маг. – В его голосе мелькнул суеверный страх. Затем он надолго замолчал. Наконец он приказал евнухам, все еще державшим Солета: – Отпустите его.
Солет со стоном сел. От этого движения газ из его кишок с долгим булькающим шумом устремился наружу через разрезанное отверстие.
– Куда он повез ее? – Трок не обратил внимания на звук и омерзительный запах кала, заполнивший палату.
– Он не сказал. – Солет с мукой на лице скомкал льняную простыню и втолкнул ее себе между ног, чтобы остановить кровотечение. Трок поднял меч и коснулся его острием одной из голых отвисших грудей евнуха.
Солет захныкал и снова выпустил газы.
– Он не сказал, но мы говорили о земле между двумя реками, Тигром и Евфратом. Возможно, он намеревался увезти царицу туда.
Трок коротко обдумал услышанное. Это было логично. Сейчас Таита мог знать о напряженных отношениях между Египтом и восточными царствами. И понимать, что найдет там убежище и защиту, если ему удастся бежать так далеко.
Но зачем он похитил Минтаку? Конечно, не ради выкупа. Таита был известен презрением к золоту и богатству. И не из-за плотского желания. Как старый евнух, Таита был чужд сладострастия. Может быть, из-за дружбы, возникшей между стариком и девушкой? Возможно, она обратилась к нему за помощью, чтобы бежать из Авариса и спастись от ненавистного брака? Конечно, скорее всего, она ушла с ним охотно и с радостью. То, как девушки-рабыни пытались скрыть ее побег, ясно доказывало, что она не протестовала: это услышали бы часовые.
На время он отодвинул в сторону эти соображения. Главной заботой сейчас было организовать преследование и схватить Минтаку и Мага, прежде чем они достигнут берегов Красного моря и перейдут в земли, подвластные Саргону Вавилонскому. Он улыбнулся Солету.
– Надеюсь, твоим любовникам понравятся изменения, сделанные мной в твоих вратах радости. Я разберусь с тобой позже, когда вернусь. Надо покормить голодных гиен и стервятников.
Два командира отрядов все еще сидели в пиршественной палате, обжираясь и обпиваясь, но они пили не так долго, чтобы напиться до беспамятства.
– Сколько колесниц мы сможем снарядить и отправить на восток до полуночи? – вопросил Трок. Они удивились, но они были воинами и быстро отреагировали на его гневное настроение.
Командир отряда Толма выплюнул вино, которого набрал полный рот, собираясь проглотить, и вскочил на ноги лишь чуть пошатнувшись.
– У меня будет на дороге пятьдесят колесниц через два часа, – выпалил он.
