Венеция. История от основания города до падения республики - Джон Джулиус Норвич
Все кончилось довольно быстро – и, пожалуй, еще более трагично, чем опасался Пизани. Сам он сражался как герой и, по слухам, собственной рукой сразил генуэзского адмирала Лучиано Дориа. Но некоторые из его капитанов промедлили в самую ответственную минуту и повели себя нерешительно. Из всего венецианского флота уцелело только шесть галер; изрядно потрепанные, едва не разваливаясь на ходу, они все же смогли избежать гибели и укрыться в порту Паренцо. Пизани призвали в Венецию – держать ответ за поражение. Обвинили его не в трусости, а в том, что он недостаточно бдительно охранял подступы к гавани. Не сумев оправдаться, Пизани был отстранен от командования и приговорен к шести месяцам заключения; кроме того, на ближайшие пять лет ему запретили занимать любые посты, имевшие государственное значение.
Не укладывается в голове, что Венеция, оказавшись на грани катастрофы, сознательно отказалась от услуг одного из двух своих лучших адмиралов, тем более в такое время, когда второй, Карло Дзено, находился далеко на Востоке (полагали, что он уже на пути домой, но сколько времени займет его возвращение, никто не знал). Единственное оправдание – грустное, но в чем-то и комичное – заключалось в том, что от Пизани все равно уже не было проку: не считая тех шести потрепанных галер в Паренцо, у Венеции больше не оставалось кораблей, которые можно было бы передать под его начало. До тех пор пока не вернется Дзено со своим флотом, республика могла полагаться только на оборонительные сооружения и естественную защиту, которую ей давало географическое положение. К счастью, у нее было несколько недель форы. Генуэзцы потеряли своего адмирала и не могли перейти в наступление, пока не назначат нового, а ведь тот еще должен был добраться до флота и принять командование.
Эти несколько недель венецианцы трудились днем и ночью не покладая рук. Практически все – мужчины и женщины, аристократы и простолюдины – объединились в одном могучем порыве и бросили все силы на укрепление города. Многие богачи передавали на нужды обороны все, что имели; другие снаряжали корабли или оплачивали из собственного кармана дорогостоящие строительные работы. Задача осложнялась тем, что на побережье лагуны бесчинствовал Франческо да Каррара (с пятью тысячами венгерских солдат, присланных королем Лайошем): венецианцам едва удалось вырвать Местр из его когтей. Но даже Каррара теперь воспринимался как меньшее зло. На материке он мог сколько угодно терроризировать местное население своей пушкой, которая для итальянцев была все еще в диковинку, но на воде он оставался бессилен, а значит, не представлял непосредственной угрозы для самого города. Другое дело – генуэзский флот. Его передовая эскадра уже стояла при входе в порт Лидо – так близко, как за несколько веков не удавалось подойти ни одному неприятельскому флоту, и словно бы насмехалась над венецианцами: ведь противопоставить ей было решительно нечего.
Действительно, уничтожить генуэзские корабли Венеция не могла. Но ей было под силу серьезно затруднить их продвижение. Леонардо Дандоло, первым за всю историю получивший звание «генерала Лидо», принялся укреплять монастырь Сан-Николо. Под его руководством возвели крепкие стены и вырыли тройной ров. Три огромных, тяжелых корабельных остова скрепили вместе цепями и поставили поперек входа в лагуну. Кроме того, чтобы затруднить врагу навигацию, из лагуны убрали те длинные, извилистые ряды свай, которыми уже в те времена, как и сейчас, обозначались отмели и подводные течения. Сухопутное командование доверили кондотьеру Джакомо де Кавалли, который привел с собой 4000 всадников, 2000 пехотинцев и внушительный отряд арбалетчиков. Эти войска расположились вдоль линии отмелей и на тех близлежащих участках материковых владений, которые еще оставались под контролем Венеции. Вооруженные лодки непрерывно патрулировали лагуну, чтобы пресечь любое сообщение между генуэзцами и Каррарой. В самом городе был сформирован комитет из двух советников, одного из глав Кварантии и четверых мудрецов-savii, который нес круглосуточное дежурство во Дворце дожей. Через каждую неделю состав комитета сменяли, чтобы дать людям отдых. Среди прочего, члены его внимательно слушали, не зазвонят ли колокола Сан-Николо ди Лидо – именно они первыми оповестили бы город о чрезвычайной опасности. Набат подхватили бы колокола на колокольне Сан-Марко, а затем и все прочие церкви Венеции; каждый приход по этому сигналу должен был отправить на Пьяццу свои вооруженные отряды.
Итак, венецианцы успели подготовиться – буквально в последний момент. 6 августа к побережью Кьоджи подошли сорок семь генуэзских галер под командованием нового адмирала Пьетро Дориа.
Город Кьоджа стоит на острове у южного края Венецианской лагуны, и его положение кажется неясным даже по местным меркам: как будто сама природа здесь никак не может решить, где кончается суша и начинается море. Граница между землей и водой, мягко говоря, размыта, чему способствуют и разветвленные устья двух рек, Бренты и Адидже, на протяжении одной-двух миль мешающие воду с илом. Мало того, на протяжении пятисот лет военные и морские инженеры непрерывно возводили здесь всевозможные укрепления и дамбы, волноломы и насыпи, прорывали каналы и отводили водные потоки то в одну, то в другую сторону. Ко второй половине XIV в., когда силы Венеции и Генуи встали друг против друга над этими коварными, зловонными топями, от первоначального ландшафта местности уже не осталось и следа.
По всем этим причинам (и несмотря на скрупулезные топографические исследования, проводившиеся многими учеными), подробности войны за Кьоджу в основном остались неизвестными. Но общий ход событий вполне ясен. Дориа привел свои корабли с севера, по пути предав огню Градо, Каорле и Пеллестрину. Кроме того, он предпринял пробную атаку на Маламокко, но, получив более мощный отпор, чем ожидал, почел за лучшее отступить: всеми этими городами можно было пренебречь ради главной цели. Гораздо важнее была Кьоджа, где линия отмелей стыковалась с материком. Именно там, согласно тайному договору, он должен был встретиться с Каррарой и его 24-тысячным войском, набранным из итальянцев и венгров. Каррара обеспечил бы и жизненно важную линию снабжения для генуэзцев, и сухопутную блокаду Венеции, тогда как Дориа заблокировал бы город с моря.
Кьоджу защищал гарнизон численностью 3000 человек во главе с подеста Пьетро Эмо. Этого было более чем достаточно, чтобы отразить любую неожиданную атаку, но не полномасштабное нашествие, которое сейчас грозило городу. Эмо послал в Венецию просьбу о помощи, и в ответ венецианцы тут же выслали пятьдесят лагунных лодок с малой осадкой под командованием Леонардо Дандоло; но они прибыли слишком поздно, да и все равно были бы бесполезны против генуэзских кораблей. 16 августа, после героической, но напрасной
