Время дракона - Светлана Сергеевна Лыжина
- Сюда! Сюда! - продолжали повторять девицы и тоненько посмеивались.
Влад, отбросив всякую осторожность, пошёл вперёд тем же шагом, как ходил обычно, не будучи ослеплённым. Голоса указывали направление, и тогда княжич пошёл ещё быстрее, а затем почти побежал. "Если я расшибу себе лоб в этой игре, может, меня пожалеют", - подумал он. Ему не раз случилось споткнуться и упасть, но всякий раз падение оказывалось пустяшным, Влад тут же вскакивал... и вдруг он совершенно неожиданно кого-то поймал.
Ловец ощутил в своей руке подол юбки и схватил, что есть силы. Юбка дёрнулась, пытаясь вырваться, но быстро поняла, что попалась. Где-то рядом пять голосов захихикали.
- Так... - проговорил Влад, подражая тому, как вёл себя Ласло. - Сейчас мы угадаем, кто это.
Княжич притянул добычу ближе, прихватил левой рукой, и вдруг его как будто молнией поразило! Он к такому не привык! Конечно, чего-то подобного следовало ожидать, и Эржебет предупреждала, но лишь теперь Влад понял, как наивен он был, считая себя грешником лишь потому, что заглядывался на жену брата и предавался неясным мечтам.
Да, при валашском дворе нравы царили строгие. И воспитание давалось строгое. До сего дня тринадцатилетний отрок не имел точного понятия о том, как выглядит женское тело без одежды, хоть и стремился выяснить. То, что когда-то мельком удалось увидеть, даже не шло в сравнение с тем знанием, что открылось сейчас. Да, открылось!
Пусть никто покровов не снимал, но Влад чувствовал это именно так - открылось. Пусть глаза у него оставались завязанными, но он как будто видел всё, ощупывая свою добычу под предлогом того, чтобы угадать, кто она. Бёдра, ноги, прикрытые несколькими юбками, живот, грудь. И никто не останавливал. Никто не кричал: "Прекрати! Что ты делаешь!?" Нет, тринадцатилетнему ловцу позволяли делать то же, что недавно делал десятилетний. И всё это считалось забавой... простой, непредосудительной забавой.
Теперь Владу сделалось понятно, чего опасалась Сёчке. Она-то знала - строго воспитанному гостю легко ошалеть от таких игр и начать делать то, что даже здесь, среди людей "изящных", посчитали бы недопустимым.
Княжич усилием воли заставил себя успокоиться. Он боялся, как бы сейчас в голосе не послышалась дрожь, и начал растягивать слова:
- Ага, - медленно произнёс ловец. - Платье зашнуровано не шнурком, а лентой. Я припоминаю, что Ануца любит так носить. Это Ануца?
- Да. Это я, - сказала пойманная. Она и впрямь любила украсить своё простое светло-коричневое платье яркой лентой.
Влад отпустил Ануцу, стащил с глаз повязку и теперь пожалел, что, испугавшись самого себя, расстался с добычей так рано. А ведь мог бы ощупать ей шею и губы перед тем, как угадать правильно.
Угадывание не составляло особого труда. Ласло напрасно жаловался, что девицы не носят ничего особенного. "Или он только притворялся недогадливым?" - подумал княжич, ведь на самом деле во внешности каждой из служанок было много особенностей. Влад ещё до начала игры успел запомнить, на ком надеты бусы, у кого выпуклая родинка на шее, у кого два колечка на одном пальце. Неужели, то же самое не мог запомнить маленький Гуньяди?
- Сыграем ещё? - спросил тринадцатилетний ловец. И вдруг на секунду им завладела тревога: "Что если девицы больше не согласятся играть с тобой в эту игру? Вдруг им не понравилось?"
Тревога оказалась напрасной. Это стало понятно, когда девицы лукаво переглянулись.
- Сыграем, - ответила за всех Ивола, взяла из рук Влада повязку, развязала узел и снова принялась деловито накладывать её на глаза ловцу.
...Как прошёл остаток дня, княжич толком не помнил. Помнил только, что игра длилась до обеда, а после обеда девицы засели за шитьё и потеряли интерес к шумным развлечениям.
Тогда Влад поднялся на крепостную стену и долго сидел там один. Его обуревали чувства, которых никому не покажешь. Он сидел, ошалело взирая на иссиня-серые весенние облака, бегущие по небу, а затем на розовеющее закатное небо, однако не облака и не вечернее зарево стали причиной ошалелости. Тринадцатилетний отрок смотрел так, потому что вспоминал игру, во время которой не мог позволить себе выглядеть странно. Теперь же он не сдерживался, и лицо его начало жить самостоятельной жизнью, то расплываясь в бессмысленной улыбке, то становясь задумчивым. Княжич даже пару раз хохотнул без всякой видимой причины.
На следующий день с утра девицы играли не в "Поймай-угадай", а в догонялки. Играли сами, не прося подмоги, однако ближе к полудню Ласло уговорил девиц снова сыграть в "Поймай-угадай". Маленький Гуньяди опять ходил по залу, растопырив руки, а Влад, оставшийся не у дел, завистливо наблюдал.
Княжич всё пытался встретиться глазами с Сёчке, которая вела себя так, будто его здесь нет. Остальные девицы иногда поглядывали в сторону невостребованного ловца и улыбались. И вдруг Влад понял, что в нём что-то переменилось. Он, встречаясь взглядом с девицами, больше не стремился отвернуться или скрыться куда-нибудь, как раньше в Тырговиште. Княжич начал им подмигивать, причём всем без исключения.
Эта новая смелость вдруг куда-то делась, когда наступила его очередь ловить. Он так и не решился спросить невестку, станет та играть сейчас или нет - лишь смотрел на неё. Сёчке уселась в кресло и сказала:
- Я устала, но вы продолжайте.
Ловец не сводил с неё глаз, пока не почувствовал на своём лице пальчики Иволы, одевавшей повязку. Затем сделалось темно, окружающее пространство завертелось, и вот он снова оказался в заколдованном лесу, вокруг начали звенеть голоса фей, а смелость появилась снова!
Теперь Влад без всякого смущения притягивал к себе добычу как можно ближе, хапал за разные места, а девицы вздрагивали от неожиданности и даже ойкали, но всё же не возражали. Невестка не сказала деверю, чтобы поменьше вольничал с ними, а ведь могла бы сказать
