Крест короля - Ирина Александровна Измайлова
— Кому? Придворным? Так и скажу — еду от имени брата в Вормс, чтобы защитить честь рода Плантагенетов.
— Браво! А если Филипп приедет, разгневается и пожелает нас догнать, чтобы вернуть тебя?
— Ну, он вряд ли догонит нас. И уж точно не явится за мной в Вормс. Кем-кем, а дураком он себя выставить не позволит! Но на всякий случай надо бы нам завтра же утром и повенчаться, чтоб не он имел на меня права, а ты. Ты не передумал?
— Нет. А ты?
— Нет.
И они снова обнялись.
Глава 6
Откровения епископа Доминика
В то время как двое влюбленных, благодаря столь несчастливым обстоятельствам, так счастливо решили свою судьбу, два других, столь же сильно любящих друг друга сердца, по-прежнему были разлучены. Хотя те, кому эти сердца принадлежали, тоже находились рядом друг с другом.
Герцогиня Эльза Брабантская и барон Фридрих Тельрамунд оставались вместе с Ричардом Львиное Сердце, Эдгаром Лионским, его юной женой и старым рыцарем Седриком Сеймуром в Антверпене, за надежными стенами монастыря Святого Апостола Петра.
Герцог Леопольд Австрийский не пожелал прятаться от «поганых тамплиеров» и покинул монастырь, едва сопроводив туда своего царственного пленника и оставив при нем охрану из двенадцати воинов. Правда, Леопольд объяснял это опасениями: а не попробует ли все же император Генрих добраться до вырванного из его рук узника, применив силу. В благодарность за столь своевременное появление его отряда Ричард дал герцогу слово не пытаться бежать ранее, чем сейм в Вормсе вынесет свое решение. И австрийский забияка полностью этому слову доверял. Но на всякий случай заставил друзей короля тоже поклясться, что они не попытаются увезти Ричарда, перебив оставленную охрану. По правде сказать, Леопольд не сомневался в способности одного только Седрика легко разделаться с двенадцатью ландскнехтами! А ко времени отъезда в Вормс герцог обещал вернуться с большим и сильным отрядом, чтобы самому сопровождать плененного короля.
В тот день, когда Алиса Французская приняла свое отчаянное решение и стала вместе с возлюбленным готовиться к отъезду и к венцу, Эльзу Брабантскую тоже ожидало радостное известие: в монастырь приехал из Гента второй сын кожевника Рудольфа, двоюродного брата славной Ингеборг. Аксель, так звали юношу, сообщил герцогине, что обе ее девочки и маленький сын живы и здоровы. Отважная кормилица сумела добраться до города, и Рудольф с женой приняли ее и детей.
— Девчушки играют с моими сестрами, а у меня их шесть, — сообщил Аксель, сгружая с запряженной осликом повозки кожаные фляги и кружки, привезенные вроде бы по заказу монастыря, чтобы его приезд не вызвал подозрений у возможных соглядатаев. — Дом у нас большой, да и у соседей детей много, так что никто из чужих ничего не заподозрит. Двоих соседей, гончара Хуго и бондаря Йохана, отец предупредил, чтоб ни они, ни их жены не заикались с другими горожанами о нашем прибавлении. Эти-то, само собой, заприметили, что детей стало больше, а мать у нас уже три года как никого не рожала. Да они не болтуны и в крепкой дружбе с отцом. Ингеборг от девочек не отходит, и малыш у нее всегда при себе. А уж до чего он хорош: румяный такой, веселый! Моя матушка вся так и цветет, как его видит. Дай Бог здоровья вашим деткам, госпожа!
Эльза одарила Акселя парой золотых монет из своего совсем отощавшего кошеля. И тут же побежала к Марии, с которой за эти дни сдружилась, чтобы все ей рассказать, а заодно — в который уже раз — перевести разговор на Фридриха.
Мария искренне обрадовалась известию о детях. Хотя ей самой это лишний раз напомнило, что ее малыш сейчас так далеко, в Англии, и трудно сказать, когда она сможет его увидеть. Правда, Эдгар получил сообщение от Элеоноры, в котором королева писала и о маленьком Анри. Он был здоровехонек и жил, окруженный заботами не только кормилицы и самой Элеоноры, но и Беренгарии. Жена Ричарда тоже родила сына, и теперь оба малыша ползали и возились в покоях молодой королевы, вызывая всеобщий восторг. Однако разве это письмо могло быть утешением для юной матери? Она добровольно решилась на разлуку, понимая, что мужу будет сейчас нужна больше. Но сердце болело все сильнее: как там Анри, хорошо ли ему? Узнает ли он отца и мать, когда вновь их увидит?
Прогнав эти мысли, Мария от души обняла Эльзу и принялась рассказывать ей о приготовлениях к отъезду. Дорога до Вормса не должна была занять более четырех дней, но предусмотрительный Эдгар собирался выслать вперед разъезды, чтобы предупредить возможные засады и нападения в пути.
— Завтра ждем герцога Леопольда с его отрядом, а через три дня уже отправимся. Его преосвященство епископ тоже хочет поехать на сейм, и мой муж очень этому обрадовался. Отец Доминик умен и речист, он уж скажет так скажет. Верно?
— Еще бы! Но отчего мессир Эдгар не хочет, чтобы я тоже поехала? А, Мария?
Та покачала головой:
— Но вы же понимаете — Парсифаль и его люди не должны знать, что вы остались в живых. Пока колдун думает, будто вас разорвали волки, он чувствует себя спокойно. Если же проведает о вас, то надумает какие-то новые пакости.
Эльза невольно содрогнулась:
— Но ведь время, установленное для жертвоприношения, прошло! По крайней мере, Фридрих в этом уверен.
— Он уверен и в том, что есть второй срок — зеркальный, так это у них называется. Иначе Парсифаль не дал бы нам уйти от него так легко. И Эдгар считает, что они опять попытаются...
Герцогиня Брабантская вспомнила черный подвал башни, кровавую звезду в его середине и страшные очертания перевернутого креста. Ей стало холодно, будто она вновь стояла на том каменном полу в тонких кожаных чулках.
— Мария... — ее голос охрип, и она вдруг перешла на
