Бернард Корнуэлл - Воины бури

Я не почистил кольчугу. Дождь смыл кровь, но в ней зияли прорубленные мечом прорехи, а кожаная безрукавка под ней пропиталась кровью. На моем шлеме осталась вмятина от удара, который я почти не почувствовал в пылу битвы, хотя теперь в голове отдавалась тупая боль. Я вошел в зал вместе со своим сыном Утредом, Финаном и Рориком. Так звали мальчишку, которого я ранил в битве, он носил то же имя, что и сын Рагнара, мой друг детства.

Руку Рорику подлечили, так что он смог держать большую бронзовую шкатулку с изображением святых по бокам и Христом во всем блеске на крышке. Он оказался славным мальчиком, белокурым и голубоглазым, с сильным озорным лицом. Матери он не знал, а его отца я убил.

— Это Рорик, — представил я его Этельфлед и остальным, — теперь он мне как сын.

Я дотронулся до золотого молота, висящего у Рорика на шее. Амулет принадлежал его отцу, как и меч, свисающий с тощего пояса, хотя и был слишком велик.
— Рорик, — продолжал я, — из тех, кого вы зовете язычниками, и он останется язычником.

Я посмотрел на священников, и только отец Освальд встретился со мной взглядом. Он кивнул.

— У меня есть дочь, — сказал я, снова посмотрев на Этельфлед, сидящую на кресле, что служило в Честере троном, — теперь она королева Нортумбрии. Ее муж — король. Он поклялся не нападать на Мерсию и в знак доброй воли уступит тебе некоторые мерсийские земли, что ныне находятся под властью датчан, он готов заключить с тобой договор.

— Благодарю тебя, лорд Утред, — произнесла Этельфлед. По ее лицу невозможно было что-либо прочесть, но она встретилась со мной взглядом и задержала его, а потом посмотрела на мальчишку рядом со мной. — И добро пожаловать, Рорик.

— Мне показалось, что лучше всего, госпожа, посадить на трон Нортумбрии дружественного нам язычника, поскольку, похоже, воины Мерсии слишком трусливы, чтобы хоть на шаг ступить в эту страну, — я смотрел на Цинлэфа, — даже преследуя врагов.

Цинлэф вспыхнул:

— Я... — начал он, но запнулся.

— Что ты? — огрызнулся я.

Он взглянул на Этельфлед, взывая о помощи, но она не откликнулась.

— Мне дали совет, — в конце концов еле слышно произнес он.

— Священник? — спросил я, глядя на Цеолнота.

— Нам приказали не входить в Нортумбрию! — возмутился Цинлэф.

— Тебе следует поучиться у лорда Утреда, — сказала Этельфлед, по-прежнему глядя на меня, хоть и разговаривала с Цинлэфом, — что бывают времена, когда не следует подчиняться приказам, — она повернулась к нему и заявила ледяным тоном: — Ты принял неверное решение.

— Но оно не имело последствий, — заметил я, посмотрев на отца Цеолнота, — потому что Тор и Один ответили на мои молитвы.

Этельфлед озарила меня улыбкой.

— Ты отужинаешь с нами сегодня, лорд Утред?

— А завтра уеду, — сказал я, — забрав своих воинов и их семьи, — я посмотрел в ту сторону зала, где в тени стояла Эдит. — И тебя тоже заберу, — сказал я, и она кивнула.

— Завтра! Ты уезжаешь? — удивленно и негодующе спросила Этельфлед.

— С твоего разрешения, госпожа.

— И куда направишься?

— На север, госпожа, на север.

— На север? — нахмурилась она.

— Но прежде чем я уеду, хочу сделать тебе подарок.

— Куда именно на север?

— У меня дело на севере, госпожа, — сказал я и дотронулся до плеча Рорика. — Иди, парень, преклони перед ней колени.

Мальчишка с тяжелой бронзовой шкатулкой в руках обогнул очаг, встал на колени и с лязгом поставил свою ношу к подножию трона Этельфлед. Он попятился в мою сторону, большой меч волочился по грязному тростнику на полу зала.

— Я собирался подарить тебе Эофервик, госпожа, — сказал я, — но отдал этот город Сигтрюгру. Вот подарок взамен.

Она поняла, что в шкатулке, не открывая ее, но щелкнула пальцами, и из тени выступил слуга, встал на колени и откинул тяжелую крышку. Люди вытянули шеи, чтобы заглянуть внутрь, и я услышал, как кое-кто из священников с отвращением засопел, но Этельфлед просто улыбнулась. Из шкатулки на нее глядела окровавленная голова Рагналла с искаженными чертами лица.

— Благодарю тебя, лорд Утред, — спокойно произнесла она, — весьма щедрый дар.

— И тот, что ты хотела.

— Именно так.

— Тогда с твоего разрешения, госпожа, — поклонился я, — я выполнил свою задачу и могу отдохнуть.

Она кивнула. Я подал знак Эдит и направился к большим дверям зала.

— Лорд Утред! — окликнула меня Этельфлед, и я обернулся. — Что за дело на севере?

Я колебался, но всё же сказал ей правду.

— Я лорд Беббанбургский, госпожа.

Так и есть. На древних пергаментах начертано, что Утред, сын Утреда — законный и вечный владелец земель, что точно отмечены камнями и запрудами, дубами и ясенями, болотом и морем. Это земли, о которые бьются волны под ветреным небом, и их у меня украли.

У меня было дело на севере.

Историческая справка

В одиннадцатом веке кратковременно существовала должность епископа Честера, однако настоящая епархия была создана здесь только в 1541 году. Таким образом, Леофстан, как и его епархия, являются всецело вымышленными. Более того, признаюсь, очень многое в «Воинах бури» — выдумка, вплетенный в правду рассказ.

Первоисточником всех романов об Утреде стали истории о становлении Англии, и, пожалуй, самое замечательное в них то, что они малоизвестны. К началу саги об Утреде, еще до правления Альфреда Великого, не существовало никакой Англии, или, как ее стали называть, Инглаланда. С времен ухода римлян в начале пятого века н. э. Британия была расколота на множество маленьких королевств. Ко временам Альфреда земля, что станет Англией, оказалась разделена на четыре части: Уэссекс, Мерсию, Восточную Англию и Нортумбрию.

Датчане захватили Восточную Англию и Нортумбрию и удерживали большую часть Мерсии. В какой-то момент казалось, что датчане завоют и Уэссекс. Избавление от них этого последнего саксонского королевства стало главным достижением Альфреда. В последующие годы англичане постепенно отвоевывали свои земли, медленно продвигаясь на север от Уэссекса. Этельфлед, дочь Альфреда, была правительницей Мерсии, и ей предстояло освободить большую часть севера центральных земель от датского господства. Именно в годы правления Этельфлед Честер вернулся под контроль саксов. И это она построила крепости в Брунанбурге и Эдс-Байриге, хотя последнюю использовали недолго.

Крепости в Честере, Брунанбурге и Эдс-Байриге многое сделали для защиты Мерсии от вторжений из датской Нортумбрии. Норманны заняли большую часть побережья Ирландии, и в начале Х века испытывали серьезный нажим со стороны ирландских королей. Многие бросили свои владения в Ирландии и положили глаз на Британию, а бурги Этельфлед охраняли реки от этих вторжений. Норманны высадились на севере, главным образом в Кумбрии, среди них был и Сигтрюгр. Он и в самом деле стал королем Эофервика.