Игорь Тихоненко - Сын Дьявола Часть II Воскрешение
- Подумаешь охрана,- бесшабашно проговорил Люцифус.- Какой-нибудь десяток иудейских стражников против двух доблестных римских воинов. Разве, это может быть для нас помехой?
- Да, ты опять прав,- весело согласился Мордериус.- Это, действительно, не помеха для нас. А как же остальные свидетели? В доме наверняка ещё кто-то есть.
- Какие свидетели?- удивился Вольдас.- Не будет никаких свидетелей. Мы убьём всех, кто будет в доме.
- Ну, ты и голова, Вольдас,- восхитился Мучитель.- Действительно, это же так просто: зашли, всех перебили и ушли. Как же я сам до такого не додумался? Наверное, уже старею.
- Не прибедняйся, Мордериус.- подбодрил его Люцифус,- ты ещё крепкий парень.
Вольдас и Мучитель подъехали к дому первосвященника Сафры. Люцифус взглянул на небо. Чёрная луна с трудом просматривалась на тёмном фоне ночного пейзажа.
- Хорошая примета,- сказал Вольдас, указывая пальцем на луну.- Если бы я мог помолиться, то сделал бы это. Но, думаю, что мы и без этих глупостей вполне управимся.
- Разреши я убью того, кто откроет дверь,- попросил Мордериус.- Уж очень руки чешутся, чтобы кого-нибудь прикончить.
- Ладно, валяй,- согласился Люцифус.- Сейчас у тебя будет возможность их почесать.
- И Вардалана тоже разреши мне прикончить,- вновь попросил Мучитель.- Сам не знаю почему, но ужас, как не люблю разбойников.
- Согласен,- произнёс Вольдас, слезая с коня.- Только запомни, первосвященник - мой. Я собственноручно хочу пронзить ему его подлое сердце вот этим копьём. Так же, как Лонген пронзил им сердце Иегуа.
Мордериус кивнул головой в знак согласия. Они подошли к двери, и Люцифус постучал. Мучитель вынул меч и взял кинжал в левую руку. Через некоторое время послышался сонный недовольный голос из-за ограды.
- Кто там тарабанит посреди ночи?
- Срочное послание от прокуратора Иудеи Понтия Пилата.
Послышался скрежет, отодвигаемого засова, и дверь отворилась. На пороге стоял стражник с факелом в руке. Мучитель тут же нанёс ему удар мечом в шею. Охранник захрипел и упал замертво.
- С почином тебя,- цинично поздравил Мордериуса Люцифус и, переступив через труп, направился во двор. Мучитель следовал за ним.
- А как мы найдём комнату, где может быть Сафра?- поинтересовался Мордериус.- Дом то двухэтажный.
- Я хорошо знаю этот дом,- ответил Вольдас.- И прекрати задавать столько много вопросов. Твоё дело убивать всех, кто попадается нам на пути, а не языком болтать. Они вошли в дом, и, тут же, наткнулись на двух стражников, нёсших караул внутри дома. Люцифус поразил одного мечом в живот, а Мучитель полоснул второго по горлу кинжалом. Раненный Вольдасом громко застонал и, корчась от боли, упал на пол. Люцифус и Мордериус двинулись дальше. Через некоторое время в доме послышался шум. Очевидно, обитатели проснулись, разбуженные криком раненного стражника. Когда римляне подошли к лестнице, ведущей на второй этаж, к ним по коридору уже бежали несколько вооружённых людей.
- Разбирайся с этими сам,- приказал Люцифус Мучителю.- А я пойду в спальню к Сафре. А то он ещё чего доброго выпрыгнет из окна, гоняйся за ним потом.
Вольдас быстро вбежал по лестнице, а Мучитель вступил в бой со стражниками.
Как только Люцифус приблизился к спальне первосвященника, дверь в соседней комнате отворилась, и в коридор выбежал человек с факелом в руке. В свете мерцающего огня Вольдас узнал Вардалана. Оба замерли, рассматривая друг друга. Первым заговорил Люцифус:
- Извини, что не могу уделить тебе много внимания, но у меня сейчас нет времени.
После этих слов, Люцифус метнул свой меч, который, просвистев в воздухе, вонзился в переносицу разбойнику и, пробив ему голову, вылез остриём из затылка. Вардалан пошатнулся и упал замертво. Вольдас со всей силы ударил ногой в дверь спальни Сафры. Створки вылетели. Люцифус вошёл в комнату. Первосвященник стоял посреди спальни в белой ночной сорочке до пят и всматривался в темноту, стараясь разглядеть возмутителя его ночного спокойствия. Вольдас шагнул к нему, достал обломок копья из-за пояса и сказал:
- Ну, и видок у тебя. Ты что всегда спишь в такой одежде? Прямо, как женщина. Впрочем, ты и вёл себя, не как мужчина. Всё делал из-под тишка. Пришло время рассчитаться за всё.
После этих слов Люцифус вонзил копьё Лонгена в сердце первосвященника. Сафра завизжал, весь затрясся и упал к ногам Вольдаса.
- Ты и кричишь, как баба,- произнёс Люцифус, вытер копьё от крови, засунул его за пояс и вышел из комнаты.
Когда Вольдас спустился вниз, Мордериус сидел на куче мёртвых и вытирал свой кинжал об убитого стражника.
- Как дела?- поинтересовался Люцифус.
- Всё в порядке,- сообщил Мучитель.- Я убил всех, кто был на первом этаже. Их было двенадцать человек. Ты был прав, особых усилий не потребовалось. А что у тебя?
- Сафра мёртв,- сказал Вольдас и добавил с сожалением в голосе,- ты извини, но я нарушил нашу договорённость. Мне пришлось убить Вардалана. У меня не было выбора. Он сам на меня выскочил.
- Ну, и пусть отправляется в ад,- махнув рукой, произнёс Мордериус.
- Я думаю, что он именно там сейчас и находится,- с улыбкой согласился Люцифус.- Ладно, пошли отсюда, пока не рассвело.
Они вышли во двор. Вольдас посмотрел на небо. В этот момент чёрное облако отодвинулось в сторону, и луна весело заиграла серебристым светом. В южной части неба взошла утренняя звезда.
- Ну, вот,- проговорил Люцифус,- всё дело заняло всего несколько минут. А ты переживал, что до утра не управимся. Сейчас доложу прокуратору об успешном выполнении его задания, и буду просить его, чтобы он разрешил мне возвратиться в Александрию. Здесь мне уже делать нечего. А вот в Египте - будет, чем заняться.
62. Эпилог.
Посреди пустыни Навана, ровно в полдень, лишь только солнце замерло в самом зените неба, с одной стороны каменной пустоши двинулась огромная тень. Она начиналась у подножия безжизненных скал и ползла по равнине, накрывая всё, что попадалось не её пути, сплошной чернотой. И камни, и ложбины, и кустарники, которые она поглощала, сразу же исчезали. На их месте оставалась только густая и вязкая темнота. В это же время, с другой стороны той же самой равнины, двигалась полоса яркого света. Разница между этими странными явлениями была в том, что все образования, которые проходил свет, оставались неизменными и невредимыми. На условной середине пустоши, как раз под солнцем, свет и тьма встретились и соприкоснулись друг с другом. При этом они, не смешиваясь, остались каждый со своей стороны, с чётко разделяющей их линией. Солнце зависло в небе, прекратив всякое движение. Оно являлось точкой разграничения, и в то же время местом соприкосновения этих несовместимых, но дополняющий друг друга противоположностей.
