Александр Холин - Дневники сына человеческого, или Хроника Кумранских манускриптов
Первосвященник Закхей подошёл к ним и что-то долго выяснял, но вернулся к Иисусу с сияющим лицом.
– Оказывается, – запыхавшимся голосом стал сообщать Закхей. – Оказывается, в этом городе тысячу лет назад был пожар и люди, кто остался жив, расселились по окружным селениям. Разбушевавшийся огонь не тронул только цитадель города, где сохранился деревянный храм и выложенная из красного гранита пирамида.
– Такая же, как египетская? – удивился Иисус.
– Скорее всего, это в Египте фараоны строили себе пирамиды по примеру Сибирской, но в тысячу раз выше и больше по размерам.
– Но для чего?
– Не знаю, – Закхей задумчиво почесал бороду. – Может быть для того, чтобы наглядно доказать своё превосходство над остальным миром.
– Только Египетское царство не сможет жить долго, – убеждённо произнёс послушник. – Не сможет потому, что ни один царь в этом мире не сможет дать человеку радости общения с ближним. Судя по преданию погонщика, город этот как Содом и Гоморру поразил огонь небес. И такое случится со многими городами, а народ также будет рассеян по окрестным землям, либо переселится в другие страны.
– Но храм здесь остался нетронутым!
– Да, это так, – согласился Иисус. – Может быть, именно там есть вход в царство Отца Небесного? Может, именно за этим мы сюда и пожаловали?
– Не спеши. Всё узнаем, – одёрнул его Закхей. – Стражи пустят нас в храм к вечерней молитве. А пока можешь познакомиться с местными пастухами или половить рыбу. Кстати, я тоже не отказался бы отведать ухи из здешней рыбы…
Так они и сделали. Местные пастухи помогли им соорудить удочки и вскоре несколько больших голавлей и пара стерлядок, составили основу для настоящей сибирской ухи, которую помогли им сварить те же местные жители.
А когда солнце стало клониться к западу, настала пора идти в храм цитадели на вечернюю молитву. Паломники вместе с жителями окрестных деревень стали подниматься на вершину холма. Дорога, спиралью восходящая к цитадели, была ещё в давние времена выложена тёсаным камнем, но от времени и от некогда вспыхнувшего в городе пожара дорожные булыжники в некоторых местах потрескались. И всё же по ней было лучше идти, чем по обычной столбовой дороге со множеством колдобин и ухабов. Некоторые дома обгоревшего города ещё были целы, но в них давно уже никто не жил. К тому же, не выветрившийся за десятки лет запах гари отбивал охоту поселиться здесь даже у самых неприхотливых калик-перехожих, которые приходили на вершину холма за молитвой и благословением старца-настоятеля.
Цитадель Аркаима окружала высокая крепостная стена, выложенная из плотно пригнанных друг к другу каменных кубов в рост человека.
– Ого! – удивился Иисус. – Вот где египтяне почерпнули науку возведения пирамид!
Закхей ничего не ответил, лишь неопределённо пожал плечами. Но сразу за воротами цитадели паломники увидели пирамиду малых размеров, которая подтверждала догадку Иисуса.
– Так и есть! – воскликнул Закхей. – Вот то, что мы искали!
– Эта пирамида – и есть те врата в мир иной? – спросил Иисус. – Как же они открываются и пустят ли нас туда?
– О да! – улыбнулся Закхей. – Пустят, потому что в Лхасе я получил ключ!
Первосвященник достал из сумы, висящей у него на плече, плоский медальон, украшенный изумрудами. Причём, изумрудный рисунок раскручивался от центра и чем больше круг, тем крупнее камни. Но самый последний наружный круг замыкался сам на себе.
– Вот он, ключ от этих врат, – произнёс Закхей. – В мире есть ещё только одна копия этой священной спирали, но никто не знает где она.
– Учитель, – послушник даже показал пальцем на лежащий в ладони первосвященника медальон. – Учитель, эта изумрудная спираль повторяет ту дорогу, по которой мы только что поднялись сюда.
Закхей внимательно взглянул на медальон:
– Верно… это лишний раз подтверждает, что мы пришли туда, куда следует прийти перед последним твоим посвящением в Иорданской купели.
– В Иорданской купели? – озадаченно переспросил Иисус. – А когда это будет?
– Всему своё время, мальчик мой, – уверил его Закхей. – У каждого человека, получившего от Бога во временное пользование силу жизни, есть какая-то определённая задача. И если человек находит свою цель, а иногда даже достигает её, то жизнь в этом мире прожита не зря. Вспомни, когда я впервые увидел тебя, то сказал тогда:
«Всё будет происходить так, как предписано Богом. Но это не есть безысходность, к которой тебя приговорил Отец Небесный. Это подвиг во имя человечества, ибо ты должен совершить жертву за други своя. Множество разных религий на земле будут призывать человечество к вечной междоусобице и взаимному уничтожению. А вера в Тебя спасёт и объединит людей. Вот только сам ты не поддавайся ни на какие уговоры и соблазны, поскольку Отец верит в Тебя, если ты согласишься показать людям путь веры в Бога, путь любви, а не религиозного насилия и повсеместного обвинения в ересях».
– Да, я помню твои наставления, учитель, – Иисус склонил голову и приготовился выслушать очередное наставление мудрого первосвященника, но ничего не произошло. Более того, Закхей хитро улыбнулся и сказал:
– Сейчас путь наш должен окончиться в храме, так что подожди немного, всё сложится так, как предписано. И если ты сам ничего менять не хочешь, то пошли в храм.
Закхей зашагал к деревянному храму, стоявшему в центре цитадели. Иисусу ничего не оставалось, как последовать за учителем. Народу в церкви собралось немного, в большинстве своём – местные жители из соседних деревень. Только сам настоятель, одетый в белую ризу и таком же плаще, прикреплённым золотыми застёжками к плечам, похоже, никогда не покидал цитадели. Но это было ничуть не удивительно, поскольку во многих странах священнослужители никогда не покидали мест моления и общения с Богом. Собственно, община ессеев также представляла собой церковь в полном понимании этого слова. Так что для Иисуса и Закхея такое положение вещей было не удивительным.
Более того, после службы они подошли к настоятелю и тот быстро понял их. А когда увидел воочию изумрудный медальон, то в ноги поклонился посетившим его паломникам.
Ближе к полуночи старец храма и оба паломника подошли к пирамиде. При лунном свете всё было отчётливо видно. Настоятель поднял вверх руки, простирая ладони к пирамиде. То же самое сделали Закхей с Иисусом. Это была молитвенная поза оранта. Именно так стоял Моисей, молясь во время битвы израильтян, и те побеждали, пока он не опускал рук. Когда все встали, как надобно, Старец-настоятель принялся читать молитву, да так громко, что голос его можно было, наверное, услышать далеко за пределами сгоревшего города.
