Эрнест Капандю - Рыцарь курятника

– Что? Что с вами? Что вы хотите сказать?

– Я не смею.

– Говорите! Не бойтесь ничего.

Старик выпрямился с усилием и посмотрел на начальника полиции.

– Речь идет о Рыцаре Курятника, – сказал он.

– О Рыцаре? – повторил Фейдо.

– Да.

– Вы его видели?

– Да… Очень часто.

– Каким образом?

– Это мой жилец.

– Рыцарь – ваш жилец? – с удивлением закричал начальник полиции.

– Да… Но он не регулярно живет в своей квартире, он приходит время от времени.

– Где это?

– Ваше превосходительство, позвольте мне спросить вас: сколько, вы сказали, дадите тому, кто выдаст вам Рыцаря, настоящего Рыцаря, а не кого-нибудь другого?

– Я дам двести луидоров и место с жалованьем в две тысячи ливров.

– Это хорошо, но не достаточно.

– Как! Двести луидоров и жалованья две тысячи?

– Для меня вы, может быть, перемените условие.

– Мы с вами не на рынке!

– Но ведь это действительно торг. Я продаю вам Рыцаря и назначаю цену.

– Какую?

– Я стар, мне остается жить недолго, мне не нужно место с жалованьем, но я люблю делать людям добро, и мне всегда нужны наличные деньги. Дайте мне вместо двух тысяч жалованья тысячу пистолей.

– Тысячу пистолей! – повторил Фейдо. – Вы забываете, кто вы и кто я. Спор невозможен. Вы знаете, где Рыцарь Курятника, и скажете это мне, потому что я должен знать правду именем короля. Я вас награжу, но не будьте требовательны, а то вы станете виновны.

– Виновен?

– Человек, знающий, где скрывается разбойник, главарь шайки убийц, и не служит обществу, помогая раздавить это чудовище, виновен против короля и против закона, потому что и сам становится сообщником этого злодея.

– Вы заставляете меня трепетать!

– Говорите!

– Я готов! Расспрашивайте, я буду вам отвечать. Но крепко ли заперты двери? Потому что я рискую моей жизнью ради вас.

– Никто не может войти без моего приказания.

– Когда так, я готов.

– Прежде чем отвечать, подумайте. Если вы скажете мне правду, если не будете стараться обмануть меня, я щедро вас награжу… даже очень щедро, но если вы меня обманете…

– Моя жизнь в ваших руках, делайте со мной, что хотите…

– … вы будете жестоко наказаны.

– Я ничего не боюсь.

Наступило молчание. Фейдо сидел в кресле у камина, старик стоял перед ним.

– Вы знаете, где Рыцарь Курятника? – спросил Фейдо.

– Знаю, – отвечал старик.

– Где он?

– Очень близко отсюда.

– Очень близко, говорите вы?

– Гораздо ближе, чем вы, может быть, думаете.

– Где же он?

– Я не могу этого сказать, но, если ваше превосходительство желаете, я сведу вас с Рыцарем Курятника.

– Правда?

– Я ручаюсь своей головой.

– Когда?

– Когда вам угодно.

– Сегодня.

– Хоть сейчас.

– Вы выдадите мне Рыцаря?

– Я вас поставлю с ним лицом к лицу.

– Сделайте же это!

– Уже сделано, ваша милость!

Фейдо откинулся на спинку кресла. Два пистолета были направлены в его грудь. Старик преобразился: глаза его горели, на губах мелькала насмешливая улыбка, физиономия имела угрожающее выражение, обе руки, вооруженные пистолетами, были вытянуты.

– Вы хотели видеть Рыцаря Курятника, – проговорил он. – Глядите же на него, господин начальник полиции, он перед вами!

Фейдо не отвечал.

– Одно слово, одно движение – и вы будете мертвы. Я вам сказал мое имя, мне не нужно угрожать вам другим образом.

Говоря это, Рыцарь положил пистолеты на стол, потом, вынув из кармана одной рукой небольшой кинжал, взял его в зубы, другой рукой вынул из кармана тонкие и крепкие веревки и, подойдя к начальнику полиции, сказал:

– Дайте привязать себя, или я вас убью! Этот кинжал отравлен. Мне стоит только поранить вас – и внезапная смерть вам обеспечена.

С кинжалом в зубах, направив острие на начальника полиции, Рыцарь схватил обе руки Фейдо де Марвиля и крепко их связал, потом связал ему ноги и прикрепил веревки к креслу. Тот не в состоянии был сделать ни малейшего движения. Рыцарь заткнул ему рот.

– Вы будете мне отвечать наклоном головы, – приказал Рыцарь.

Он вынул из кармана начальника полиции связку ключей.

– Какой из них от железного шкафа? – спросил он. – Я вам стану показывать, а вы укажете на тот, который мне нужен.

Когда ключ был указан (де Марвиль понимал, что он не должен колебаться), Рыцарь отпер сейф. Не говоря ни слова, он выбрал те бумаги, какие хотел взять, потом отворил двойное дно в шкафу – там была касса начальника полиции. Рыцарь взял свертки с золотом и банковские билеты. Потом запер секретный шкаф и положил ключи в карман начальника полиции, наконец, сел перед бюро и начал писать. Закончив, он встал.

– Вот письмо к месье Беррье, – сказал он. – Я ему рассказываю, что случилось, и прошу его прийти поскорее снять с вас веревки и вынуть кляп. Я пошлю к нему это письмо с дежурным привратником.

Де Марвиль задыхался от бешенства и гнева, но не мог ничего сделать. Рыцарь низко поклонился, взял бумаги, золото и банковские билеты и тихо отворил дверь.

– Оставляю вам на память мои пистолеты, – произнес он, уходя, опять поклонился, отпер двери и вышел.

Книга третья

Граф де Сен-Жермен – Принц-Палач

Утром одного из апрельских дней 1745 года в Париже стояла пасмурная погода: шел сильный дождь, дул порывистый ветер, а по улицам лились потоки жидкой грязи.

Карета, запряженная двумя прекрасными першеронами, с кучером в ливрее и в напудренном парике, выехав с улицы Фромандо, повернула на улицу Сент-Оноре и остановилась у здания Оперы.

Лакей соскочил, отворил дверцу, опустил подножку и посторонился. Показались маленькая ножка, хорошенькая головка, и грациозная женщина, очень кокетливо одетая, промелькнув, как быстрая тень, впорхнула в вестибюль Оперы, предназначенный для артистов. Молодая особа прекрасно знала расположение уборных и, по всей вероятности, принадлежала к составу артистов Оперы. Налево была комната швейцара. Увидев молодую женщину, швейцар низко поклонился.

– Для меня ничего нет? – спросила хорошенькая дама.

– Ничего, – был ответ.

Она поспешно прошла в коридор, в глубине которого вверх вела лестница, слабо освещенная тусклым фонарем.

Женщина проворно взбежала по ступеням, отворила дверь, но на пороге споткнулась.

– Право, здесь так темно, что можно сломать себе шею, – сказала она.

– Шею – это полбеды, – раздался в ответ веселый мужской голос, – хуже, если ногу. Шея нужна только певицам, а что станет делать сломавшая ногу танцовщица?

– Я опоздала, Дюпре?

– Как всегда, дорогая Комарго.

– Меня ждут, чтобы начать?