Георг Борн - Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1
Прекрасную фигуру Энрики обдал матовый свет большой изящной гостиной, убранство которой изобличало нежную женскую руку. С балкона, соединенного прямо с гостиной, веяло запахом роскошных цветов; великолепные картины, изображения мадонн украшали стены, но Франциско смотрел только на свою возлюбленную.
Черные волосы ее, без всяких украшений, падали роскошными локонами на плечи, ее кроткие глаза, осененные темными ресницами, смотрели на него подобно двум звездам. Маленький изящный ротик улыбался блаженной улыбкой, которой он давно уже не видел. Черное платье покрывало ее нежные и прекрасные формы.
Но Франциско вдруг выпрямился, в его душу, наполненную до сих пор блаженством счастья и любви, проникла ужасная мысль, которую он едва мог высказать.
— Где наш ребенок? — спросил он, наконец, нерешительно и всматриваясь с лихорадочным ожиданием в лицо своей возлюбленной. — Во имя всех святых, говори, где наш ребенок?
Энрика задрожала. Этот вопрос поразил ее как проклятие, как всеуничтожающая молния. Ужасная скорбь, томившая ее душу, уничтожила все блаженство этого свидания. Дрожащими бледными губами несчастная произнесла:
— Его похитили — он пропал.
Франциско закрыл лицо руками, его прекрасные темные волосы упали в беспорядке на лицо и висели между его пальцами. Герцог де ла Торре застонал под страшным бременем этого известия.
— Кто-то идет, бежим! — воскликнула Энрика голосом, исполненным страха.
— Ты меня для этого позвала? И ни слова о печальном известии в твоем письме, — сказал с горечью Франциско, пораженный до глубины своей души.
— В моем письме? — повторила Энрика. Холодная дрожь пробежала по ее членам: она не писала Франциско. Между тем шаги все приближались к ним.
Страшная минута ожидания!
— С тобою я все могу вынести! — воскликнула вдруг, прильнув к его груди, измученная страхом и горем Энрика.
Казалось, сам Бог внушил ей эти слова, и еще раз Франциско почувствовал все счастье своего свидания с нею. С выражением пламенной любви прижал он Энрику к своему сердцу, между тем как она все смотрела по направлению к двери боязливым взором.
— Кто осмелится тебя еще раз у меня отнять? — воскликнул Франциско Серрано, гордо выпрямившись и сбросив свой плащ, так что можно было видеть его высокую, стройную фигуру и богатый мундир главнокомандующего.
— Герцог де ла Торре тебя защитит! Горе тому, кто захочет тебя вырвать из моих рук!
С этими словами Франциско выдернул правой рукой свою блестящую шпагу, между тем как левой он держал Энрику. Вдруг из их уст вырвался громкий крик удивления.
Дверь отворилась и вдоль длинного коридора, освещенного красным огнем факелов, они увидели целый ряд адъютантов и страшных шпионов инквизиции, называемых фамилиарами. На пороге же стояла женщина высокого роста. Темно-синяя мантия обхватывала ее плечи и ниспадала с них широкими складками. Густая белая вуаль закрывала ее лицо и шею.
Франциско пристально всматривался во внезапное явление.
— Королева! — проговорил он и опустил шпагу. Изабелла отбросила назад свою вуаль, и Франциско
с Энрикой увидели гордое и строгое лицо своей повелительницы. Ее обыкновенно мечтательные голубые глаза сверкали в этот момент подобно молнии, да и всем своим видом молодая королева выражала гнев и оскорбление, бушевавшее в ее сердце.
Изабелла сомневалась до последней минуты в возможности случившегося, она не могла решиться поверить словам, которые порочили любимого ею человека. Когда близок был роковой час, назначенный ясновидящей, взволнованная королева решила сначала не идти на Гранадскую улицу. Тогда должно было рушиться пророчество монахини, и все, что она сказала, могло быть ложью. Эта мысль на мгновение успокоила королеву, измученную ревностью, но вскоре ею с новой силой овладели любопытство и неистовое желание убедиться, основательно ли подозрение и правду ли сказала ясновидящая. Она вскочила со своего кресла. Взор ее блистал отвагой и решимостью.
— Я должна удостовериться, — воскликнула взволнованная королева и, обращаясь к маркизе де Бевилль, сказала:
— Велите, маркиза, заложить мою маленькую карету и передайте вот этот приказ дежурным адъютантам, вы меня проводите на Гранадскую улицу, где мы хотим осмотреть чудесный дворец, принадлежащий одному иностранцу по имени Крез, о котором только и говорят с некоторых пор в Мадриде.
Четверть часа спустя королева вошла во дворец через вторую дверь, которая прямо вела к лестнице в верхний этаж. Ее сопровождали маркиза и несколько фамилиаров, посланных Фульдженчио, с факелами в руках. Изабелла прошла через коридор и сама подошла к двери гостиной, из которой раздался голос:
— Горе тому, кто захочет тебя вырвать из моих рук!
Изабелла толкнула дверь и перед ней страшным образом осуществилось то, что предсказала ясновидящая. Она должна была позвать на помощь все свои силы, чтобы сохранить присутствие духа и, только пошатнувшись от изумления и желая удержаться, невольно схватила она руку маркизы.
— Я, господин герцог, вырву из ваших рук эту донну, потому что я> знаю, что при вашей храбрости никто другой не осмелится этого сделать со шпагой в руках. Я пришла для того, чтобы еще раз оценить оказанную вами услугу, которая конечно будет последняя: господин герцог де ла Торре, вы держите в руках убийцу!
Королева сделала шаг вперед. К ней воротилась вся ее сила и обдуманность. Она хотела наказать изменника, которого так горячо любила, и наказание должно быть ужасно.
Энрика, смущенная всем случившимся, пошатнулась при последних словах королевы и, вырвавшись из рук Франциско, бросилась на колени и протянула руки к королеве.
Все присутствующие ужаснулись, когда Изабелла сказала: «Господин герцог, вы держите в руках убийцу». Маркиза, бледная и испуганная, смотрела на донну, одетую в черное, и на главнокомандующего, мрачный взор которого был обращен на королеву. Адъютанты, в высшей степени изумленные, переглядывались, думая найти друг у друга объяснение.
— Ваше величество, я был дворянином прежде милостей, которыми вы меня до сих пор осыпали: дон Франциско Серрано и Домингуэц Дельмонте просит у вас объяснения страшных слов, которые вы произнесли против беззащитной женщины, — холодно и гордо сказал в высшей степени взволнованный Франциско, подходя к Изабелле, которая смотрела на него также гордо и холодно.
— Вы произносите странные речи, господин герцог. Вы опекун этой донны?
— Встань, Энрика, — произнес Серрано, протягивая руку Энрике, лежавшей у ног королевы, которая и не замечала ее, — я за тебя отвечаю. Свидетелей ваших слов здесь довольно, теперь я требую, ваше величество, Доказательства!
