Синтия Хэррод-Иглз - Подкидыш
– Мы оба знаем, что это такое – терять дорогих людей, – проговорил он. – Примите мои глубочайшие соболезнования и мою благодарность за двух прекрасных молодых людей. Они отдали свои жизни не напрасно.
Элеонора признательно склонила голову и потом сказала:
– Ваша светлость, когда-то я пообещала вашему отцу, что если с ним что-нибудь случится, я буду хранить верность вам. Сейчас я предлагаю вам свои услуги, как когда-то предложила ему.
– Я принимаю их и весьма вам признателен. Да благословит вас Господь.
Элеонора еще раз присела в реверансе и отошла, охваченная каким-то странным чувством. Сердце её тихо замирало – как тогда, когда она приобщалась к таинству святого причастия. Да, это была полная капитуляция. В этот миг женщина добровольно, без всякого принуждения связала себя обещанием служить молодому королю. Ну что же, в каком-то смысле она была на его стороне уже давно, поскольку поклялась в верности его отцу – и теперь просто подтверждала эту клятву, не давая никаких новых обетов. Преданность Ричарду, естественно, значила и преданность Эдуарду; но интересно было бы покопаться в собственной душе – если бы Эдуард не был Эдуардом, так ли легко отдала бы ему Элеонора свое сердце?
Глава 15
В 1463 году Изабелле исполнилось двадцать шесть, и она все еще не была замужем. Уже десять лет прошло с тех пор, как трагически погиб Люк Каннинг, за все эти годы Изабелла даже ни разу не была вновь помолвлена; она уже начинала верить, что ей удалось добиться невозможного – остаться в девицах и все еще пребывать в отчем доме. В сердце Изабеллы по-прежнему жила любовь к веселому, крепкому парню, сумевшему пробудить в ней страсть, и какое-то время, когда боль потери была просто нестерпимой. Изабелла подумывала, а не уйти ли и впрямь в монастырь; но пролетали годы, и Изабелле становилось все труднее воскресить в памяти образ Люка. Зато молодая женщина постепенно вспоминала, что в жизни есть и другие радости – она любила вкусно поесть, любила танцевать, любила сломя голову скакать верхом по вересковым пустошам, любила соколиную охоту.
Враждебность, с которой Изабелла относилась к матери, постепенно почти прошла, хотя и не умерла в душе молодой женщины окончательно, зато Изабелла неожиданно обнаружила, что ей нравится бывать в обществе других людей. Особенно она любила верховые прогулки вдвоем с Джобом и соколиную охоту с Эдуардом или молодым Джоном. Вообще, Изабелла предпочитала мужскую компанию женской, но очень подружилась с Дэйзи, когда та появилась в доме, да и маленькие дети вызывали в душе Изабеллы живейший отклик. Молодая женщина часами играла с Недом и Ричардом, а малышка Сесили вечно семенила рядом с ней, уцепившись за её юбку. В детях было что-то чудесное – они больше походили на животных, чем на людей, такие же беспомощные, доверчивые и преданные. Они не прятали своих чувств и никогда не замышляли ничего дурного.
Так что теперь Изабелле совсем расхотелось постригаться в монахини. С другой стороны, замуж ей тоже не хотелось – её пугало, что надо будет покидать родной дом с каким-то чужим человеком и заниматься с ним тем, чем она с таким восторгом занималась с Люком. К тому же, хотя с чужими детьми и было очень приятно поиграть, но иметь собственных казалось ей страшной обузой. Перед глазами у Изабеллы стоял пример Дэйзи, которая совсем недавно, пройдя через ужасные, мучительные роды, с трудом произвела на свет ребенка, мальчика, умершего всего неделю спустя, испытав всю эту боль и страдания непонятно зачем – глупо и бессмысленно, считала Изабелла.
Но её мать постоянно твердила о своем желании выдать Изабеллу замуж, и когда умер отец, молодая женщина уже было подумала, что так оно и будет. Но потом в стране начались всякие политические передряги, войны, сложили свои головы в бою братья Изабеллы – и все это, казалось, отвлекло её мать от такого обыденного семейного занятия, как какое-то там сватовство; а потом мать с головой окунулась в финансовые дела, ибо король все время, не стесняясь, одалживал у Морлэндов немалые деньги – у Элеоноры, как у своего друга, и у Эдуарда, как у главы гильдии оптовиков, так что Элеоноре постоянно приходилось выжимать из своих имений все, что только можно.
На неё теперь работало свыше пятидесяти человек, прядя шерсть и занимаясь ткачеством, и в данный момент она была больше всего озабочена покупкой собственной сукновальной машины, чтобы не зависеть от других производителей материй.
– Чего ей хочется в конечном счете, – говорил как-то Изабелле Джоб, когда они возвращались с вересковых пустошей с кое-какими трофеями в охотничьих сумках, – так это осуществлять весь процесс самой, начиная с разведения овец и кончая продажей готовых тканей. Сейчас ей приходится платить за изготовление материй, за всякое там сукноделие, крашение, растяжку, обрезку, упаковку и прочее, а это снижает наши доходы.
– Она в последнее время не может думать ни о чем другом, кроме денег, – легкомысленно отозвалась Изабелла.
– Королю нужно много золота, – пожал плечами Джоб. – Должно же оно откуда-то браться. И не забудьте, если бы не эти деньги, у вас не было бы этих превосходных лошадей, лучших в округе ловчих соколов и охотничьих собак, не говоря уже об одежде, которую вы носите, и пище, которую вы едите. Вы должны быть признательны своей матери за то, что вы сейчас – богатая молодая женщина, а не бранить её самым непочтительным образом.
– Ах, Джоб, ты всегда такой правильный, – вздохнула Изабелла. – Мне кажется, ты стареешь. Все в порядке, – добавила она поспешно, – я же только шучу, Ты же знаешь, как я уважаю твое мнение, и ты, конечно, абсолютно прав насчет матушки. Ну же! Я прощена?
Джоб покачал головой.
– Больно уж у вас острый язычок, Изабелла. Вечно вы готовы что-нибудь ляпнуть – а вот думаете перед этим далеко не всегда.
– Хорошо, но я все-таки не понимаю, почему мать должна отдавать все деньги королю, – обиженно заявила Изабелла, не любившая, когда Джоб её за что-нибудь отчитывал.
– Потому, – медленно и строго ответил ей Джоб, – что, во-первых, король обязан поддерживать мир в этой стране, что выгодно всем нам, и осаживать этих мародеров-шотландцев – иначе они давно перешли бы границу и сожгли наши дома. И, во-вторых, поклялась отцу короля, что будет помогать Эдуарду, а она не привыкла нарушать своих обещаний.
– О да, лорд Ричард, – задумчиво проговорила Изабелла. – Он был такой чудесный – ты помнишь, как он танцевал со мной? Джоб, это правда, что он был любовником матери?
– Конечно же, нет, – быстро ответил Джоб. – Вам не надо слушать, что болтают между собой слуги.
– Но как ты можешь знать наверняка? – настаивала Изабелла. – Король, конечно, очень дружен с ней, но относится к ней как-то странно. Почему, например, в прошлом январе он вдруг пригласил её на поминки по лорду Ричарду? А посмотри, как она носится с младшим братом короля – я имею в виду Ричарда, – все время повторяя, что он – единственный во всей семье – похож на своего отца!
