Михаил Попов - Темные воды Тибра
Карму нашли в конюшне, где он играл в кости и, по своему обыкновению, выигрывал. Азартные апулийцы ругались, призывали в свидетели Юпитера, утверждая, что этой «старой обезьяне» помогают силы Аида, но ничего поделать не могли. Знаменитая кость, решившая в свое время судьбу Югуртинской войны, и на конюшне исправно делала свое дело.
Раб откровенно веселился, потягивая прямо из кувшина неразбавленное вино, и ругал неудачников самыми последними словами. Те скрипели зубами, но ничего поделать не могли, зная, на каком положении в доме живет этот человек. Было и еще одно основание терпеливо сносить его оскорбления – обычно после игры он возвращал проигравшимся большую часть их скарба, то ли из щедрости, то ли из-за неумения найти ему хоть какое-нибудь применение.
Когда Карме сообщили, что его немедленно требует к себе хозяин, он поперхнулся вином. После того злополучного, но и необходимого разговора с Валерией он жил как бы с вознесенным над его головою дамокловым мечом. По прошествии месяцев острота ощущения несколько сгладилась, но полностью страх не проходил никогда.
– Ах, меня вызывает хозяин? – громко, с каким-то уж больно наглым вызовом в голосе спросил он.
– Хозяин, хозяин, – робко пропел тихий ливиец, посланный с приказом.
– Этот удачливый рыболов и овощевод?! Это он меня вызывает?
Присутствовавшие при игре инстинктивно почувствовали, что пора уходить, чтобы оказаться как можно дальше от места такого жуткого святотатства. Самого Луция Корнелия Суллу назвать овощеводом!
– Ладно, я откликаюсь на его зов. – Карма, несмотря на количество выпитого вина, твердо встал на кривые ноги. – Боги видят, боги давно уже видят, что пришло время нам с ним поговорить.
Раб-ливиец завязался в маленький узел и спрятался за большой амфорой для воды, он считал, что мир уже рухнул, и не желал смотреть на то, что от него осталось.
Карма двинулся по направлению к веранде, где семейство «овощевода» вкушало свой ужин.
Когда он появился, почти совсем стемнело, по углам террасы, как обычно, тихо потрескивал огонь жаровен. Надо всем царил небесный свод.
Сулла и Валерия сидели по разным краям стола и молча глядели на вошедшего.
Раб осмотрелся, взял стоявший у выхода на террасу стул и придвинул его к столу.
Дерзость неслыханная.
Валерия была готова к тому, что будут происходить странные вещи, но что все начнется с такого – раб нагло усядется пировать с хозяевами…
– Ты позвал меня перекусить, да, дружище? – продолжая вести себя крайне развязно, сказал Карма.
– Нет.
– Так зачем же, может быть…
– Я позвал тебя, чтобы спросить, какую историю ты рассказал моей жене.
Карма несколько секунд подбрасывал в вялой ладони свою непобедимую кость. Потом вдруг резко рассмеялся. Он, в общем, все делал довольно неприятным образом: ел, пил, разговаривал. Сейчас же он был особенно отвратителен.
– Вот, – воскликнул он, и его палец устремился в сторону Суллы.
– Что «вот»?! – поморщился тот.
– Вот из-за чего она начала волноваться и не сдержала слова.
Сулла бросил быстрый взгляд в сторону жены, потом снова обратился к рабу:
– Говори яснее, что ты имеешь в виду!
Карма вальяжно откинулся и почесал подбородок.
– Ты знаешь не хуже меня.
Сулла побледнел и скрипнул зубами.
– Это ерунда, столько лет прошло. Ты еще меньше меня веришь в силу этих проклятий.
Карма развел руками.
– Кто знает, может быть, боги и вправду существуют где-то и следят за нашими делами. А когда приходит время вмешаться, напомнить о данных обещаниях, они вдруг показывают свою силу.
Валерия вскочила.
– Это вы о той женщине в Эфесе, о дочке бога?
Сулла посмотрел на нее как на сумасшедшую.
– Какой Эфес? Какая дочка?
Карма отвратительно захихикал.
– Чтобы отвратить как-то твою возлюбленную от тебя, ибо я увидел самое страшное, увидел, что ты влюбился, я рассказал ей страшную сказку про Эфес, про маленький храм, про твое обручение с дочерью местного божка, после которого тебе можно все: спать с другими женщинами, иметь от них детей, только нельзя влюбляться.
– Этого не было? – с надеждой спросила Валерия.
– А пятно на лбу! – закричал Карма, царапая себе грудь от удовольствия.
Сулла хотел было броситься к нему, но сдержался.
– Это было, Валерия, но это не имеет никакого значения!
– Я не понимаю.
– Что там не понимать! Почти у каждого лесного племени есть поверье, что если дочь вождя вступит в союз с человеком, спустившимся с небес – а меня таким эти дикари по большей части и воспринимали, – то у них и земля станет лучше родить, и все такое прочее…
– Но пятно-то появилось. – По щекам Валерии потекли слезы.
– Это, – Сулла раздраженно помассировал довольно обширное красное пятно на лбу, – это может быть от чего угодно. Москит укусил. Если бы после каждой такой плохо подмытой девчонки у меня должны были возникать на теле пятна, я бы давно походил на леопарда.
– Ну что же, ладно, пора прекращать спектакль, – неожиданно изменившимся голосом сказал Карма.
Сулла, вскочивший с места, молча опустился на стул. Валерия в ужасе смотрела на него. Она до такой степени ничего не понимала, что боялась потерять сознание.
– Наше длительное и временами очень талантливо исполняемое представление подошло к концу. И всему виной ты. – Карма снова бесцеремонно указал на Суллу. – Я не понимаю, зачем тебе это понадобилось. Вернее, понимаю (кивок головой в сторону Валерии), но я и представить себе не мог, что ради этого…
– Не смей!
– Что ради этого можно отказаться от всего. Правда, надо отдать должное твоей выучке, отказаться весьма картинно.
– Милый, что происходит, я ничего не понимаю, мне страшно!
– Зачем держать женщину в неведении, это и жестоко, и невежливо.
Сулла, уже полностью овладевший собой, поднял со стола бокал и медленно отпил вина.
– Валерия, ты имеешь удовольствие беседовать с последним отпрыском Публия Корнелия Руфина, который проявил себя выдающимся полководцем еще во времена знаменитых войн с Пирром.
Молодая женщина испуганно и ошеломленно вертела головой из стороны в сторону.
Карма благосклонно кивал каждому произносимому слову.
– Ну и что?! – взвизгнула наконец Валерия, загнанная в угол. – Что значат все эти слова?
– Это значит, дорогая, что теперь перед тобою восседает сам отец народа, принцепс, многократный консул, победитель Югурты, Мария и Митридата, – Луций Корнелий Сулла. Несколько похожий на обезьяну, но что поделаешь, все древние аристократические роды склонны к вырождению.
