Джеймс Купер - Шпион, или Повесть о нейтральной территории

Искренне ваш,

Пейтон Данвуди.

Это письмо сразу изменило все планы. Если отец Изабеллы покинул свой пост, уже не было нужды везти туда тело его дочери, и Синглтон скрепя сердце согласился, но откладывая, предать земле останки сестры. Был выбран красивый, уединенный уголок у подножия скал и сделаны все приготовления, какие позволили время и место. Собралось несколько окрестных жителей, кто из любопытства, кто из сочувствия, а мисс Пейтон и Френсис горько поплакали над могилой. Заупокойную службу читал тот самый священник, который только накануне совершал совсем другой торжественный обряд. Лоутон склонил голову и прикрыл рукой глаза, когда вслед за словами молитвы раздался стук первого кома земли о крышку гроба.

Вести, сообщенные в письме Данвуди, вдохнули новые силы в семейство Уортон, а старый Цезарь опять захлопотал возле лошадей. Вещи, сохранившиеся после пожара, были доверены честному соседу, и наконец вся семья с бесчувственной Сарой и вместе с ранеными американскими солдатами двинулась в путь под охраной четырех драгун. За ними выехал и капеллан с ранеными английскими солдатами — он спешил доставить их к берегу моря и передать на дожидавшийся там военный корабль. Лоутон с удовольствием наблюдал за этим разъездом. Как только последний солдат скрылся из виду, он приказал трубить поход. Все разом пришло в движение. Кобылка миссис Фленеган была тут же запряжена в телегу, долговязая фигура Ситгривса снова закачалась и седле, а драгуны вскочили на лошадей, радуясь своему освобождению. Лоутон отдал приказ выступать; бросил гневный взгляд на место, где скрылся скиннер, и с грустью поглядев на могилу Изабеллы, он выехал на дорогу во главе отряда; за ним в мрачном раздумье следовал доктор, а сержант Холлистер и Бетти Фленеган прикрывали тыл. Свежий южный ветер теперь свободно гулял по опустевшему “Отелю Фленеган”, со свистом врываясь в разбитые окна и открытые двери дома, где еще так недавно звучали то соленые шутки и раскаты смеха храбрых вояк, то печальные сетования женщин.

Глава 25

Зефир весны не достигает гор,

Зима заводит с маем долгий спор.

Пустынны скалы без ковра цветов,

И только слышен шторма злобный рев.

В ту пору дороги в Вест-Честере были еще хуже, чем в других графствах страны. Об их плачевном состоянии мы уже упоминали на страницах нашего рассказа, поэтому читатель легко представит себе, какая трудная задача выпала на долю Цезаря, когда он взялся править тяжелой каретой английского прелата по извилистой горной дороге, поднимавшейся на один из наименее известных перевалов Гудзонской возвышенности.

В то время как Цезарь и его лошади выбивались из сил, ехавшие в карете были так поглощены собственными заботами, что не думали о том, как тяжело приходится их слугам. Теперь воображение Сары не создавало больше диких видении, по, приходя понемногу в себя, она становилась все более замкнутой, а прежняя живость и возбуждение мало-помалу сменялись мрачной печалью. Бывали минуты, когда ее встревоженным спутникам казалось, будто к ней начинает возвращаться рассудок. Но эти мимолетные проблески сознания вызывали на ее лице выражение такого глубокого горя, что родные принуждены были с болью в сердце желать, чтобы болезнь и дальше избавляла ее от мучительных мыслей. День прошел почти в полном молчании, а на ночь путники разместились и нескольких деревенских домиках.

Утром общество разделилось. Раненых американцев повезли к реке, чтобы отправить на судах из Пикскилла к верховьям Гудзона, в американские лазареты.

Синглтона на носилках отправили в ту часть нагорья, где расположился штаб его отца и где капитан мог завершить свое лечение; карета мистера Уортона и следовавший за ней фургон с экономкой и кое-какими уцелевшими вещами поехали туда, где томился в неволе Генри Уортон, ожидавший приезда родных, чтобы предстать перед судом, на котором должна была решиться его судьба.

Между проливом Лонг-Айленд и Гудзоном, на сорок миль вверх но течению, тянется полоса земли, покрытая высокими холмами и изрезанная долинами. Дальше местность постепенно понижается, становится ровнее, мягче и переходит в прелестные равнины и луга Коннектикута. Но, если вы приближаетесь к Гудзону, пейзаж становится все более диким и замыкается суровой горной грядой. Здесь кончалась нейтральная территория. Королевские войска занимали две высоты, господствующие над южной частью текущей среди гор реки, а все остальные горные проходы были в руках американцев.

Мы уже говорили, что континентальная армия часто выдвигала заставы далеко на юг, преграждая долины, и ее передовые отряды не раз занимали деревушку Уайт-Плейн. По случалось также, что американцы перебрасывали свои передовые посты к северным границам этой области, и тогда, как мы видели, покинутая территории попадала в руки грабителей, которые бродили между двумя армиями, не служа ни в одной из них.

Путешественники выбрали не большую дорогу, соединявшую два главных города этого штата, а уединенную и мало кому известную тропу, которая поднималась в горы возле восточной границы, пересекала их и снова спускалась в долину в нескольких милях от Гудзона.

Уставшие лошади мистера Уортона были не в силах втащить тяжелую колымагу на длинный и крутой подъем: поэтому двое драгун, по-прежнему сопровождавшие путешественников, раздобыли еще пару крестьянских лошадей, не посчитавшись с желаниями их владельцев. С помощью этого подкрепления карета с Цезарем на козлах снова двинулась в путь, медленно и с большим трудом взбираясь на гору. Чтобы немного развеять грусть на свежем воздухе, а также чтобы лошадям было полегче, Френсис выскочила из кареты у подножия горы. Она увидела, что Кэти последовала ее примеру и тоже собирается взойти по крутой дороге пешком. Солнце еще не зашло, и драгуны сказали, что с вершины можно разглядеть вдалеке цель их путешествия. Френсис пошла вперед легким шагом, свойственным молодости, а Кэти двигалась позади, немного поотстав от нее, и вскоре они потеряли из виду громоздкую карету, которая медленно ползла в гору, то и дело останавливаясь, чтобы дать передохнуть лошадям.

— Ах, мисс Фанни, в какое ужасное время мы живем! — заметила Кэти, когда они обе остановились перевести дух. — Впрочем, я сразу поняла, что нас ждут большие несчастья, как только увидела кровавые полосы в облаках.

— Кровь льется на земле, Кэти, но вряд ли можно найти кровь в облаках.

— Вы думаете, в облаках не бывает крови? Еще как бывает! — воскликнула Кэти. — Бывают и кометы с огненными хвостами. Разве люди не видели на небе вооруженных воинов в тот год, когда началась война? А в ночь накануне битвы на равнине гром гремел совсем как пушечная пальба. Ах, мисс Фанни, боюсь я, что ничего хорошего не выйдет из восстания против помазанника божия!