Александр Старшинов - Легионер. Век Траяна
Дак решил вернуться назад на главную тропу.
И на развилке нос к носу столкнулся с римлянином.
* * *Приск мгновенно отскочил назад. Дак — тоже. Одновременно с лязганьем вышли из ножен мечи. Тропа в лесу была узкой. Сжимая обеими руками рукоять фалькса, дак неспешно принялся отступать вправо — эта тропа выходила на открытый и пологий склон. Приск двинулся за варваром, сжимая в одной руке меч, а в другой — кривой фракийский кинжал.
«Один он тут или нет? Чего он хочет? Выйти на открытое место, где есть возможность орудовать фальксом и не зацепиться за ближайшую еловую ветку? Ну, допустим, эти варвары могут и на такой вот лесной тропке неплохо порубать противника в капусту».
Дак продолжал отступать, мягко переставляя ноги в кожаных башмаках.
Особо рассуждать было в общем-то нечего — раз дак отступает, значит, на этой тропе его ждет сообщник. Или устроена какая-то ловушка. Ждать больше нельзя! Приск метнулся вперед, изо всей силы ударил гладиусом по кривому клинку дака, затем — резкий шаг вперед и удар кинжалом. Дак тут же опрокинулся спиной на шатер еловых ветвей, что спускались до самой земли, тело варвара скользнуло за отбитым в сторону клинком, кинжал Приска лишь слегка оцарапал бок. Но дак по-прежнему не мог размахнуться, посему он ударил Приска руками, сжимавшими рукоять меча. Легионер потерял равновесие и покатился вниз. Свой меч он выронил после первого кувырка, кинжал — после второго. Каким-то чудом он зацепился волчьей шкурой за еловые ветви и остановился. В голове гудело. Приск сидел на земле и слышал, как мчится по склону вниз его противник. Все. Конец.
Конец? Как бы не так!
Приск сорвал с себя волчью шкуру и вскочил.
Дак был уже рядом. Здесь был просвет меж деревьями, удобное место как раз для того, чтобы зарубить римскую собаку. Дак замахнулся. Но Приск не стал ждать удара. Тяжелой шкурой с разворота успел хлестнуть варвара по лицу и тут же рухнул на землю, двумя ногами нанес удар по голени противника, ломая тому ногу. Тот заорал и повалился вперед, медленно заскользил вниз к подножию ближайшего бука. В следующий миг Приск уже был над поверженным врагом, выхватил кинжал из-за пояса дака и всадил тому под ребра.
Все. Приск поднялся, тяжело дыша.
Адриану понравился бы этот бой. Приск отер полой туники лицо, подобрал и вновь напялил брошенную шкуру. Потом снял с убитого пояс и надел поверх своего, рванул с запястья серебряный браслет с синим камнем, но тот не желал сниматься — с тех пор как парень впервые его надел, кисть руки здорово раздалась. На мгновение взгляд остановился на лице. Мягкая, еще редкая борода, вьющиеся волосы. Убитому даку было лет двадцать — как Приску. Приск поднял фалькс, примерился и отрубил кисть. Снял с изуродованной культи браслет, кое-как оттер кровь о рубаху убитого.
Одежду дака легионер трогать не стал, затащил тело под ближайшую ель, ее роскошный шатер скрыл дака полностью. Медведь или волк все равно тело найдут, явятся на запах крови. Это даже хорошо — пусть грызут, уродуют плоть. Главное, чтобы в ближайшие дни не нашли свои, даки.
Приск поднялся наверх, подобрал гладиус и кинжал. У развилки наткнулся на Куку.
— Что за вопли? — спросил напарник. — Я встретил кабанов, но они, к счастью, пустились наутек.
— А я встретил дака, и он почему-то решил не удирать.
— Испугался? — спросил Кука.
— Я? — Приск пожал плечами.
Он вдруг понял, что совершенно не помнит, что чувствовал в тот момент. Рассказать, что делал, — это пожалуйста. Но описать чувства? Нет. Ничего. Тишина. Как в горах.
— Ты весь в крови.
— Ну и что? Раз надел волчью шкуру — становись волком. Можно быть волком в овечьей шкуре, но нельзя овцой — в шкуре волка.
* * *Над костром вился легкий дымок, Приск следил, чтобы в костер попадали только сухие ветви. Сквозь марево горячего воздуха он увидел, как из-за скалы вышла девушка в длинном льняном платье, схваченном на талии кожаным пояском. Ноги ее были в кожаных сандалиях с повязанными крест-накрест вокруг лодыжек ремнями.
— Вы незваные гости, и вы не даки, — сказал девушка просто.
Сказала на греческом.
Приск и Кука ее отлично поняли. Кука потянулся за кинжалом, но Приск ударил его ногой по пальцам и припечатал к камню. Гай прижал ногой его руку к земле.
Кука прошипел пару фраз про лысую задницу и смолк.
— А ты кто? — спросил Приск, медленно поднимаясь.
— Я — никто.
— Никто?
— Когда-то я была… да, была. А теперь — никто.
Странная, как показалось Приску безумная, улыбка тронула ее губы.
Легионеры переглянулись.
— Так кем ты была? — осторожно спросил Приск.
Он внимательно осмотрел пояс девицы и ее платье. Похоже, оружия при ней было. Она опустилась на камень, Приск уселся рядом с девушкой.
— Внучкой царя. — Девушка вновь улыбнулась.
— Царя? Децебала?
— Не смей… — Она оскалилась, будто собиралась укусить. — Не смей произносить это имя. Мой дед — царь Диурпаней. Знаешь такого?
— Да, был, — кивнул Приск. — При нем лаки разграбили десять лет назад Мезию и убили наместника Оппия Сабина.
Уточнять, что царь Диурпаней пил вино из кубка, выделанного из черепа наместника Сабина, легионер не стал.
— Да, мой дед был великим воином! — ничуть не смутилась девица. — Децебал убил его. Ненавижу Децебала, ненавижу, ненавижу… — зашептала она, опустив голову, как будто пыталась передать свою ненависть окружающим камням.
Кука постучал себя по лбу, давая понять, что девица не в своем уме и вряд ли станет жить в горах дочь прежнего царя и родственница нынешнего. Приск согласно кивнул.
— А потом отправил моего брата Диега гонцом к Замолксису, — сказала девушка, не заметившая мимического обмена мнениями.
— Как это? — спросил Кука. — Я слышал, гонцом отправляют пленного…
— Пленного? — Девушка надменно выпрямилась. — Что может иноземец поведать нашим богам? Да вы на нашем языке говорить толком не умеете. Даки всегда выбирают только дака. Обычно раз в пять лет.[120] Самого лучшего, самого знатного. Того, кто опасен для царя. В этот раз Децебал выбрал моего брата. Его одели во все белое, ввели в круг воинов. Четверо сильных взяли его за руки и за ноги и стали раскачивать. — Голос девушки становился все тоньше, звенел. — Трое других, уперев копья в землю, опустились на одно колено. Остальные пели, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом один из воинов громко крикнул, тело Диега взлетело вверх и плашмя обрушилось на копья, три острых наконечника пронзили моего брата насквозь. Изо рта Диега струей ударила кровь. «Он ушел мгновенно! — воскликнул жрец Замолксиса. — Жертва принята».
