Собиратель Сухоруков - Василий Кленин
Глаза. Цитлалли увидела, что на берегу находятся мои четлане, поняла, что задумка наша удалась в полной мере. Что я победил и прогнал прочь рыбоедов-мичуаке! И в глазах ее горел восторг, светилось восхищение победителем. Именно то, чего мне раньше так не хватало в ее глазах. Я видел в них свое отражение — сильный, смелый вождь, вождь-победитель — и гордость невольно распирала мою грудь. Как же было приятно смотреть в эти глаза!
— Ты смог, Сухая Рука! — радостно крикнула девушка. — Вернее, владыка…
Цитлалли поклонилась в паре шагов от меня, затем стрельнула в меня хитрым взглядом и вдруг в один прыжок прильнула ко мне, обняв! Я же замер, одеревенев и не решаясь даже опустить руку на ее смуглые плечи.
Потому что менее чем в двадцати шагах от меня стояла Ночка. Стояла, смотрела на нас со Звездой. И какие-то веревки безжизненно вывалились из ее рук и упали в густую траву.
Боже ж мой! Как же это было глупо! Глупо и неловко! Просто будь у меня хоть немного времени, чтобы обдумать всё… Взвесить… Я бы не стоял тупым истуканом! Не трясся от мысли, на какую из двух мин наступить!
Конечно, я не слепец. Я слушал свое сердце, которое неровно отзывалось на двух женщин. Видел, что и они проявляют ко мне интерес. Такие разные — мягкая, домашняя Ночка и яркая, напористая Звезда — они и меня видели по-разному. «Прынцесса» Ийохали смотрела на меня как на владыку, заботливого, сильного, надежного. А куитлатекская купчиха Цитлалли искала и нашла во мне мужчину. Не сразу, но, постепенно узнавая, разглядела во мне победителя… даже героя. Конечно, это определенная иллюзия (как и «надежный владыка»), но именно таким я был в их глазах, и…
Черт побери, обе эти иллюзии были мне приятны! Я хотел, чтобы продолжались обе! И был совершенно не готов к ситуации выбора, которая возникла так внезапно. Комедия положений, честное слово.
Отстрани я Звезду решительно — то обрел бы «прынцессу». Наоборот, стиснув гостью в объятьях — завоевал бы сердце куитлатекской красавицы. Я же так боялся потерять обе возможности, что лишился обеих.
Глаза Ночки стали самой ночью: мрачной и беспросветной. Цитлалли же, почувствовав, как я одеревенел от ее объятий, недоуменно отстранилась. Быстро проследила мой взгляд, заметила «соперницу» и, всё «поняв», отшагнула назад. Ух, каким льдом наполнились ее глаза! Я даже поежился.
— Рада твоим успехам, владыка, — мертвым тоном заявила купчиха, сузив монголоидные щелочки глаз до невозможного. — Но нашим людям пора возвращаться домой.
Я спохватился, принялся мельтешить, раздавать приказы, звать куитлатеков. Их после всех схваток уцелело одиннадцать человек. Широким жестом я выделил им несколько лодок, завалил подарками из трофейного оружия. В общем, старался быть хорошим изо всех сил, но всё равно чувствовал себя полным идиотом…
Звезда уехала с оскорбленным видом. Ночка же до конца дня избегала встречи со мной. Да и что я ей скажу?
Нда, вот так и уехали куитлатеки. Без них, у меня в строю оставалось девяносто шесть обученных воинов, еще пара десятков селян могли встать «под ружье» ополченцами. Еще в Аграбе лежало почти полсотни раненых. Некому воевать — так и заявил я своим командирам.
— А где Черный Хвост? — спросил я, вспомнив про раненых.
— На кухне, — мрачнея, буркнул Брат Гнева. — Ломает хворост, топит печи.
Хвосту легчало с каждым днем, здоровье у парня было железное. А вот психика не выздоравливала. Очередной бой мы выиграли без него, хандра Хвоста усугубилась. У меня уже руки опускались, если честно! Тем более, что дел было по горло.
И первым пунктом стояла жратва. Поля в селении дружно давали всходы, но до урожая еще два-три месяца. При этом, еда в Излучном была выметена! В маленьком загончике Аграбы еще похрюкивали три моих последних пекари, но этих я уже точно не отдам! Несколько команд воинов ежедневно уходили в горы на охоту по оба берега от Мезкалы. На реке постоянно рыбачили не менее десятка лодок. Надо делать сети, но я толком не знал, как, и среди моих воинов специалистов тоже не нашлось.
Вместе с Ннакой собрали всякую ненужную бижутерию (из добычи и из запасов казны), и я послал воинов вверх по реке в четланские селения: может, выторгуют какую еду на побрякушки. Конечно, время голодное, но небольшие запасы у крестьян имеются, они ведь даже подати мне не платят. Отбирать силой воинам запретил строго-настрого! Мне сейчас нельзя терять с таким трудом завоеванную репутацию. Зато намекнул, чтобы мои бойцы, не скупясь на краски, живописали прошедшие в Излучном сражения. Пусть знают, кто на Мезкале крутой владыка: герой Сухая Рука с его воинами или предатель Ицкагани, которого они почему-то чтут и боятся.
Да, теперь я был твердо намерен расширять свою власть. Только чуть попозже. Пока же, будем подготавливать почву.
Постепенно, в новую столицу начали возвращаться излучинцы. Заселялись в разоренные дома, в трудовом порыве бросались на полузаброшенные поля. И передо мной встали новые проблемы. Население столицы сократилось человек на триста, и примерно 80 % из них — это были погибшие или угнанные в рабство мужчины. Почти каждая семья лишилась кормильца, отдельные домохозяйства остались вообще без жильцов. С одной стороны (простите за цинизм), в Излучном снизился дефицит земли. А с другой — ряд полей, уже засеянных, некому обрабатывать. Самая жуткая картина оказалась на Сухотье: две трети наделов, которые я выделил черным, остались без хозяев. Надо было срочно спасать урожай. Я разрешил Черному Воинству в этом году брать по два надела, если они смогут за всем уследить. Часть участков отдавал безродам. Не во владение, а в пользование: вырастить и собрать для себя урожай и всё.
Спешно возобновлялись работы в мастерских. Нужно было нанимать людей копать глину, чтобы восстановить керамическое производство. У меня имелась гора лишнего оружия, но люди хотели наниматься только за еду. А зерно в Излучном сейчас было дороже золота. Буквально! Четлане ведь не особо ценили этот драгметалл. Наравне с красивыми перьями или искусно выделанными красивыми камешками. И уж точно меньше, чем удивительную стек-тлу! Луч Света, кстати, уже возобновил работу стеклоплавильных печей. С новым зольным порошком дела шли быстрее, а стекло смотрелось чище и медленнее застывало.
Сразу троих умелых древоделов я забрал к
