Беглая княжна Мышецкая - Владимир Иванович Буртовой
– Она сказала, что не может, да и не хочет отменять приказ воеводы князя Милославского. Сотнику велено ее проводить до Москвы, он и проводит. А князь Трофим пускай поступает, как ему велит его ратный долг. Может ехать с ними, а может и скакать быстрее по своим делам, они ему не помеха. До сей поры ехали бережно, так же бережно и далее поедут.
– Молодец, Луша! Хорошо ответила. И что же князь Трофим после этого? Успокоился?
– Заговорил о погоде… Надо нам остерегаться этого драгуна, Миша, не доверяй ему.
– Ты умница, Дуня. Я и на полушку ему не доверяю. Что-то он больно извилист весь, как уж под вилами! Будем смотреть за ним не в оба, а во все шесть наших глаз!
Пополудни повстречался им на тракте еще один постоялый двор, также обнесен новым высоким забором, с крепкими воротами. Угрюмый хозяин с черными раскосыми глазами, с коротко остриженной бородой, в которой уже щедро поблескивали седые волосы, открыл двери рубленой просторной избы, спросил, будут ли гости обедать и останутся ли ночевать?
– И отобедаем, и комнаты нам приготовь почище, – не спрашивая согласия спутников, за всех ответил князь Трофим. Михаил молча переглянулся с княжной Лукерьей, как бы спрашивая, почему Демьян сказал им про какой-то шалаш, а не обмолвился, что по пути будет еще жилье до наступления ночи?
«Надеялся князюшка, что воеводские ярыжки нагонят нас либо здесь, пока будем обедать, либо в том шалаше, если припоздают», – догадалась княжна, но виду не подала, решила играть с князем в прятки до последней возможности, чтобы не брать на душу еще один тяжкий грех. Она напустила на себя озабоченный вид и сказала, с усмешкой покачав головой:
– Нешто так должен поспешать государев гонец с вестями от войска? Воевода князь Юрий Никитич прознает – быть большому гневу! Надо спешить, князь.
Драгунский ротмистр едва не вскипел на такую проповедь, но тут же совладал с нервами, покривил губы и небрежно ответил:
– Добрые вести можно и не так спешно доставлять к государю. Побили воровскую ватагу – ну и ладно! Это же не нашествие крымского хана с несметным войском, чтобы загонять коней по дороге со страшным сообщением.
– Воля ваша, князь Трофим, а мы обедаем на скорую руку и отправляемся дальше. Надоела мне эта дорога, седло, хочется хоть на день-два, да пораньше приехать в Москву.
Князь Трофим снова скорчил недовольную мину, потом развел руками, с сожалением проворчал:
– Не понимаю вас, княжна Лукерья! Через три-четыре часа начнутся сумерки, где ночевать будем?
– А где вольные птички ночуют? – засмеялась княжна. – На веточке, в кустиках. Так и мы. Пусть волки нас боятся, а не мы их. К тому же Демьян говорил про какой-то надежный шалаш по дороге, аль вы забыли о нем? Так вы с нами?
Скрепя сердце, князь Трофим согласился ехать дальше вместе с ними, потому обедали горячими мясными щами без мешкотни, подкормили за это время коней овсом и пошли к воротам. Князь Трофим уходил последним и уже на крыльце о чем-то недолго переговорил с хмурым хозяином постоялого двора, на немой вопрос княжны сказал:
– Я спросил, не шалят ли разбойные ватаги по тракту. Он успокоил, что слухов нападения на проезжих у них давно уже не было, так что будем ехать без тревоги.
– Ну и славно! Кони передохнули малость, поскачем, – княжна Лукерья тронула коня под бока пятками, пустив его в легкий, не слишком утомительный бег. Чуть пригнувшись, рядом с ней догнал коня и драгунский ротмистр, время от времени оглядываясь на сотника и внимательно всматриваясь в даль, словно ждал кого-то.
«Гляди, гляди в оба, авось что и увидишь, – со злостью думала княжна Лукерья. – К твоему тайному посыльщику, не иначе, уже обитатели озера присматриваются, да и он на них таращит свои глаза, как таращил на меня, когда я из кустов на него выскочила! Даже и «караул!» не успел прокричать!»
– Скоро ночь надвинется, – князь Трофим попридержал бег коня, поднял голову, посмотрел на сумрачное небо, передернул крепкими плечами, добавил: – Скоро вовсе стемнеет. Надо нам искать ту самую боковую дорогу к сплаву, про которую говорил Демьян. Думаю, там действительно подходящее место для ночлега. А ты как думаешь, сотник Аристов? – Тон, которым были произнесены эти слова, говорил Михаилу, что ротмистр Квашнин относится к нему не как к равному, а как боярин к дворовому.
Это высокомерие покоробило Михаила, но он сдержал вспыхнувший в душе гнев, решил: «Рано собаке палку показывать, пущай еще потявкает малость. Знать мне надобно, что именно ему наговорил князь Борятинский о моей Луше? И с чем он на Москву едет, только ли с воинским донесением? А может, вместо безрукого Филиппка этого драгунского ротмистра послали в угон за нами? Но как проведать о подлинном его намерении?»
– Думаю, князь Трофим, на берегу Оки, где жили сплавщики, и в самом деле укромное место для ночлега. И от тракта в стороне – а ну как по темному времени какие гулящие людишки мимо толпой проедут? Навалятся кучей, так что и вдвоем не отобьемся!
– Нам княжна Лукерья подсобит, – с усмешкой пошутил ротмистр. – Вона, при пистолях да при сабле наша воительница, будто сказочная богатырша!
Княжна Лукерья рукой отмахнулась, сама над собой пошутила, поняв, что сказал это князь Трофим неспроста – либо знал о ее воинской выучке, либо узнать решил доподлинно:
– Ну, какая из меня воительница! Так себе, один обман, не более того. Деревенских мужиков только стращать, а ратного человека моим нарядом только потешать до слез!
– И то верно, княжна! Щедровитый[30] оспы не боится, ратного человека девкой не испугать, – с насмешкой, словно провоцируя к более открытому признанию своих возможностей княжной Лукерьей, произнес драгунский ротмистр и стал поглядывать вправо от проезжего тракта, отыскивая то место, где два или три года тому назад была просечная дорога к реке Оке, вдоль которой и пролегал тракт от Пронска к Рязани.
– Скорее бы в Рязань приехать, – о другом заговорила княжна Лукерья, – в бане отпариться да в теплой постели поспать! А вам хорошо знаком рязанский воевода, князь Трофим? Давайте напросимся к нему в гости, наверняка есть чем угоститься у воеводы!
– Если бы воеводы принимали у себя каждого гонца из окраины к Москве, у него к Рождеству и сухарей в доме не осталось бы! Нет, княжна, рязанского воеводы я не знаю, тем более что он на этой должности совсем недавно, с полгода, как мне сообщали на постоялом дворе в Рязани. Вы – другое дело, вы –
