Венгерская вода - Сергей Зацаринный
Голоса шли снизу. Спустившись и заглянув в проход, мальчик увидел, что разговор доносится из кельи, где горит свет. Ему было прекрасно видно, что происходит там, в то время как сам он оставался в темноте незаметным. Осторожно приблизившись, Баркук навострил уши. Разговор шел о нас. Видимо, уже давно. Таинственные собеседники гадали, находится ли у нас некий сосуд из имущества Омара. Они то предполагали, что брат мог куда-то отдать или спрятать его до своего исчезновения, то сходились к мысли, что теперь он попал к нам. Один из собеседников предложил попробовать его у нас купить. Мы ведь не знаем, что в нем.
Услышав шум, Баркук быстро вернулся наверх, чтобы не быть обнаруженным, так и не узнав, чем закончился этот разговор.
Снова этот таинственный сосуд! Значит, его искал не только мой брат с ловчим Тагая.
– Похоже, куда девался твой брат, эти ребята тоже не знают, – задумчиво почесал нос старый псарь. – Зато знают про сосуд, про который не знал даже всеведущий лесной колдун. А ты смышленый малый! – обратился он к Баркуку. – И заслуживаешь награды. Что ты хотел бы иметь?
– Кинжал, – не колеблясь, ответил тот.
– У меня есть очень хорошей работы. С кожаными ножнами. Он твой. Хочешь поехать со мной? Я заплачу твоему хозяину в три раза больше того, за что он тебя купил. Будешь ханским псарем в Гюлистане Богохранимом?
– Я подумаю, – важно ответствовал Баркук.
Присутствующие не смогли сдержать улыбку.
– Думаю, мне стоит наведаться к эмиру вместе с Симоном, – продолжал Злат. – Самое разумное для него сейчас – прихлопнуть это осиное гнездо. Проверить, что за народишко собрался в этих подземельях, прикрывшись монашеским одеянием. Вот и посмотрим, что это за охотники за таинственным сосудом.
После этого он отправился дать указания повару. К ужину Илгизар должен был прийти с дочкой, и Злат на правах хозяина хотел угостить их на славу. Задержавшись у выхода, он повернулся ко мне:
– Ты слуг своих наряди как следует. Они с нами ужинать сядут. И платок арап на лицо пусть не надевает – есть же будет. Никто его чужой не увидит, будут только свои, по-семейному. Очень уж девчонке хочется увидеть настоящего арапа. А ты, – Злат повернулся к Баркуку и, сделав торжественное лицо, величественно поднял ладонь, – на сегодняшнем ужине будешь сидеть возле меня по правую руку.
Перед ужином доезжачий выполнил свое обещание – вручил Баркуку длинный узкий кинжал с легкой деревянной рукояткой. Он покоился в мягких ножнах, к которым был приложен кожаный пояс с тисненым узором.
Видно было, что Симба чувствовал себя неловко, впервые в жизни оказавшись за одним столом со своим хозяином. Зато Баркук, облачившись в мой шелковый халат, буквально напыжился от удовольствия и важности. Несмотря на все эти вольности, женщине за столом с мужчинами было не место, и дочку Илгизара угощали отдельно. Лишь когда все насытились, она села болтать с Симбой и Баркуком, а мы продолжили разговор у накрытой скатерти.
Илгизар выглядел усталым. Оказалось, что после утреннего разговора со Туртасом он буквально сбился с ног, не присев за весь день.
– Когда он мне рассказал про сапоги, я никак не мог отделаться от ощущения, будто мне это что-то напоминает. Пока не осенило. Помнишь ту старую историю со свиной ногой? Когда ее подбросили во двор к мусульманам, переодевшись в одежду Санчо? Это та самая история, Мисаил, про которую мы тебе рассказывали. Все тогда думали, что убитый в одежде Санчо – это он и есть. Пока не нашли его сапоги. Диковинные такие сапожки, вторых таких в Сарае нет. Приметные. Так вот их не надели, потому что сшиты были они по мерке. Точно по ноге. Злоумышленнику не налезли, вот он и забрал всю одежду, а сапоги оставил. Обувь твоего брата тоже была сшита по мерке. По ноге. Другому человеку ее никак не надеть, если ступня больше. А тот сапог, в котором приезжал человек, назвавшийся египетским купцом, был бы твоему брату сильно велик. Но это не беда, можно портянку побольше намотать. Только ведь неудобно. Да и жарко летом в толстых портянках. В Мохши сапожников полно. За один день могут сшить сапог по ноге. И недорого. Деньги у твоего брата были.
Илгизар поделился своими мыслями с Туртасом, а тот передал ему весь слышанный им разговор между мною и Златом. О любви Омара к нарядам, о его пристрастии к сладкому. После чего наш служитель наук, по его собственному выражению, взял ноги в руки.
Первым делом он без малейшего смущения перерыл мои вещи, взял ключ, отправился в амбар, где было сложено имущество брата, и бесцеремонно изъял оттуда пару дорогих халатов, шапку и пояс. Стражники настороженно наблюдали за его действиями, но их успокоил Туртас. Потом вчерашний учитель несмышленых отроков, как взявший след охотничий пес, побежал к местному имаму, навещавшему Омара, посетил москательщиков, к которым тот приходил, и отправился на постоялый двор, где брат жил все время своего пребывания в Мохши. Везде разговор шел о том, как выглядел Омар, во что был одет. Никто не сказал, что купец поражал своим нарядом. Ничего не запечатлелось в памяти, не бросилось в глаза. Народ в Мохши не избалованный, роскошную шапку, искусно вышитый халат или драгоценный пояс должны были заметить и запомнить. Однако не запомнили. Значит, мой брат оделся так, что сливался с городской толпой. Предъявленные вещи ни один из собеседников Илгизара не видел.
Затем Илгизар взялся за повара с постоялого двора. Тот тоже не вспомнил ничего особенного, но одно утверждал точно. Постоялец никогда не требовал меду. Ни разу! Ни к пшеничным лепешкам, ни к каше из лучшего очищенного проса. К себе в комнату тоже вряд ли таскал. Там и посуды никакой не было. Орехи лесные, было дело, грыз во дворе.
Получалось, что брат здесь в Мохши совершенно не следовал своим привычкам.
Теперь Илгизар спрашивал меня про рост и сложение брата. Омар был чуть ниже меня и немного плотнее. Все поняли его мысль, а потому отыскали среди стражников человека, статью
