Колесницы в пустыне: тайны древней Африки - Николай Николаевич Непомнящий
«Письмами» это можно назвать весьма условно, оно так же похожее на письменность, как произведения современного «конкретного искусства» на классическую живопись. Такого рода письмо называется у йорубов ароко. Это предметное послание, обычно представляющее собой снизку раковин каури. Словом «ароко» йоруба называли также официальное послание в виде яйца попугая, которое царь-алафин мог получить от главнокомандующего-башоруна; оно означало смертный приговор. Об ароко из каури рассказывает немецкий графолог Йензен: «У йорубов кучка из шести раковин каури имеет основное значение «шесть» – efa, однако поскольку efa значит также «увлеченный» (от fa – «увлекать»), то снизка из шести раковин каури, посланная молодым человеком девушке, имеет смысл: «Я чувствую к тебе влечение». Восемь раковин каури означают «восемь» – ejo. Но то же слово значит и «согласен» (от jo – «совпадать», «быть согласным»). Поэтому отправленная девушкой мужчине записка из восьми раковин каури означает: «Я согласна», или «Я чувствую то же, что и ты».
А вот другой пример ароко, приводимый Лукасом. Принц йорубского племени джебу, у которых особенно распространено письмо ароко, послал своему брату шесть каури, нанизанных на перо. Это послание означало: «Я чувствую к тебе влечение (efa), но могу только слышать о тебе». Как передано слово «efa», мы уже знаем; вторую часть фразы передает перо.
Йорубы могут передавать таким образом довольно сложные сообщения. Лукас приводит девять образцов официальных и частных «писем» ароко. Особенно интересно «послание мира и добрых вестей» от царя джебу царю Лагоса по случаю его вступления на престол 28 декабря 1851 г. Йензен приводит еще одно ароко, которое тяжелобольной джебу послал своим родственникам и друзьям. Оно представляло собой снизку из четырех каури, причем шнурок, на который они были нанизаны, был оплетен особым образом. Это «письмо» читалось так: «Болезнь протекает неблагоприятно, состояние ухудшилось. Единственная надежда на бога».
Сходная, но более сложная предметная иероглифика засвидетельствована у дагомейцев. Французский исследователь Дагомеи Ле-Эриссе обнаружил ее на металлических церемониальных топорах. Каждый топор имел особую форму, связанную с его собственным символическим значением.
Одна из систем африканского иероглифического письма
От своих друзей дагомейцев Ле-Эриссе получил в подарок топор с обозначением своего имени, вернее, прозвища, данного ему дагомейцами: N'makambiyo (Ничего!), которое он часто повторял. На железном лезвии топора было изображено дерево бавольник (hun) с листьями (ama), обвязанное веревкой (kan), с просветами между листьев (biyo).
Итак, hun+ama+kan+biyo=N'makambiyo. Это похоже на плохую шараду. В сущности йорубское и дагомейское предметное письмо и представляет собой набор шарад. Но всякая шарада – это иероглифическая запись.
Столь авторитетный ученый, как Д. А. Ольдерогге, первым пришел к выводу, что у народов Западной Тропической Африки – йорубов, бини и дагомейцев – складывалась система иероглифического письма. К сожалению, образцы его погибли или еще плохо изучены.
Письменность была необходима йорубам, вернее, их правителям для учета. Нужды государственного хозяйства были в древние времена главным фактором, определившим развитие письма.
Известно, что у йорубов каждый глава домохозяйства давал чиновнику-илари одну раковину каури; в резиденции правителя эти раковины подсчитывались, по ним раскладывали налоги.
Другая потребность в точном счете возникла благодаря торговле золотом. Тут каждая крупица драгоценного металла «любила счет». У бамбара, родственных им диула и мандинго, у бауле и аньи Кот д’ Ивуара (Берега Слоновой Кости) получила распространение развитая система весовых единиц, пришедшая от арабской Северной Африки.
А у ашанти Ганы, родственных бауле и аньи, сохранилась местная система.
Устная традиция
В передаче информации во времени важную роль играли обряды инициации, устная традиция. Сама жизнь, наблюдение детей за деятельностью взрослых, подражание им, получение навыков морали в виде повествования в вечерних сказках у костра вели к поддержанию и непрерывности культурных традиций и этнического единства, передаче их последующим поколениям.
Устная историческая традиция существовала и существует практически у всех народов Африки. Однако методы ее «хранения» и передачи новым поколениям существенно разнятся. При этом имеют значение характер самих источников устной традиции, бытовые традиции, комплекс культурных ценностей народа, уровень его социального развития.
У народов, не знавших до колонизации более или менее крупных политических объединений, такие традиции имели эзотерический характер. Подробная хроника событий была достоянием всего взрослого населения. Знакомство с историей племени входило в круг обязательных знаний наряду с получением практических навыков охоты, земледельческих приемов во время инициации. Хранителем исторической традиции был весь народ. В таких обществах не существовало замкнутых групп, имевших преимущественное право на ее знание.
У народов же, сохранивших до последнего времени четкую надплеменную организацию, либо в своем историческом развитии прошедших через эту стадию, происходило своеобразное сужение круга лиц, которым такое знание было доступно. Складывались особые группы сказителей, можно сказать, «профессиональных историков».
Нередко устные сведения о прошлом делились на группы: тайные и широкодоступные. Так, у бакуба одни исторические песни могли слышать все желающие, а другие исполнялись только в узком кругу жен правителя. Иногда же это разделение совпадало с делением устной традиции по жанрам. В разных обществах, возможно даже и в разных социальных слоях, имели распространение различного типа традиции. В Бурунди достоянием династической семьи и верхушки общества были генеалогии и исторические рассказы, а среди народа история жила в песнях, поговорках, сказаниях, и рассказывались они всюду и всеми. Подобное же деление наблюдалось и в Руанде.
Во дворце Абомея (в современном Бенине) каждый день в определенный час по звуку барабана провозглашали имена минувших правителей и воспевали их подвиги. В других странах рассказы о прошлом звучали лишь в строго определенные обычаями часы и сопровождались торжественными церемониями. У бакуба, йоруба, в Руанде исторические сказания рассказывали при «коронации» нового правителя.
При дворах правителей африканских государств существовали особые так называемые «придворные историки». Именно они были подлинными хранителями традиций, хотя знать их были обязаны все претенденты на престол. Нередко последние, как у бакуба, при коронации должны были перечислить всех своих предшественников, рассказать историю своего народа, а «историки» выступали как экзаменаторы. Обязанность и право сохранять и передавать знания о прошлом своего народа переходили от поколения к поколению (от отца к сыну в обществах с патрилинейным счетом родства и от дяди к племяннику по сестре в обществах с матрилинейным счетом родства) внутри довольно замкнутой группировки.
Народная память хранит воспоминания о событиях многих веков. В современной Замбии в 1840-х гг. рассказывали о временах правителя Мутоты, умершего около 1450 г. почти 500 лет назад. В Анголе и сейчас поют о борьбе с португальцами местной королевы
