Наталья Павлищева - Князь Рус
– Помоги!
Она пришла в себя ночью. Еще не открыв глаза, услышала сладкое посапывание Тимара, сына и дочку почуяла бы всегда. Темно, вокруг явно спали люди. Где она?
Порусь, видно, пошевелилась, к ней тут же подскочила Тина, зашептала:
– Очнулась? Не шуми только, чтоб деток не разбудить, едва уложила.
Хотелось спросить, где она и что случилось, но голос не слушался, губы шевелились, а звук из них не вылетал. Тина поняла, смочила губы водой, стало чуть легче.
И вдруг Порусь все вспомнила сама. Но первой мыслью были не Рус и Элма, а дите, что закричало и замолкло перед тем, как она начала проваливаться в пустоту.
– Как дите?
– Сына ты родила, да не выдюжил, слишком маленький, рано…
По щекам Поруси катились беззвучные горькие слезы. Ей так хотелось, чтоб было много сыновей и дочек… Теперь вот не судьба, видно.
Тина присела рядом, сжала ее руку:
– Порусь, ты не помирай, ты детям нужна. Знаешь, как Полисть возле тебя сидела, ручонками гладила, плакала… Я сама ревмя ревела, на нее глядя. Не сироти детей, подруга.
– Тина, я Илмеру видела. Она мне выбраться помогла. Илмера тоже сказала, что дети ждут.
И ни слова о Русе, как ни ждала Тина. Женщина была зла на князя, как и остальные родовичи. Даже мужчины, и те с Русом почти не разговаривали, а женщины вообще гусынями шипели. Ради какой-то пришлой, пусть и красивой, едва не погубил жену!
Особенно сильно осуждали те, кто видел, что Порусь много лет любила князя и ждала. Нет, не того, что он на ней женится, просто ждала, что заметит, что приголубит. Родовичи так радовались, когда эти двое все же слюбились! И вот из-за минутной слабости Рус погубил все.
Если бы Порусь устроила скандал, подралась с соперницей или поколотила самого Руса, в веси посмеялись бы и забыли, кто из мужиков без греха? Но женщина не вынесла предательства и гордо ушла, а потом и вовсе чуть не погибла. Простит ли когда-нибудь?
Давно ли в этом доме звенели детские голоса, раздавались смех и чьи-то шутки? Давно ли родовичи собирались вместе, чтобы по вечерам заниматься привычной работой у очага?
Пусто и холодно теперь в этом доме. Очаг Рус не разжигает, без Поруси и Полисти с Тимаром дом не дом и очаг не согреет. Князь один много дней.
Чтобы хоть как-то забыться, от света до темноты он трудится – рубит лес, таскает его на хребте в весь, в любую погоду уходит на охоту, носит воду… Все для других, ничего в свой дом, который и не дом вовсе, а просто пустая постройка. Изморозь покрыла стены, у входа целый сугроб намело из-за неплотно прикрытой двери. Но Русу все равно, здесь нет его любимых людей – жены и деток, а самому все ни к чему.
Чигирь повздыхал и зачем-то отправился прочь из дома.
– Ты куда?
Старик отмахнулся от Радока, плотнее запахнулся в шкуру и открыл дверь. Завывала вьюга, мигом переметая следы, в такую погоду никто добрый и во двор не выйдет. Куда это Чигирь?
Со скрипом открылась дверь Русова дома. Внутри темно и тихо.
– Эй, ты здесь?
Чуть прислушавшись, Чигирь позвал снова:
– Рус?
Князь опустил ноги с лежанки.
– Чего тебе?
– Я за тобой, пойдем.
– Куда?
– К нам пойдем, нечего лежать, точно мертвецу, в пустом холодном доме!
Видя, что князь не собирается идти с ним, Чигирь заорал:
– Зиму у нас переживешь, а по весне дом обновишь или новый поставишь, тогда и Порусь вернешь! Нечего тут упырем сидеть в темноте и холоде!
Чигирю удалось хотя бы вытащить Руса к людям. Тот, как и после гибели Полисти, долго молчал, но хотя бы работал и жил в тепле.
Росла гора наконечников и скребков, сделанных руками князя, копились и копились его мысли, одна тоскливей другой.
Он поддался ласкам Элмы, взыграло мужское, изменил, не думая, что делает, а для Поруси это оказалось смертельно.
Лишь к весне женщина смогла выбираться на двор, заниматься делами. Порусь сильно изменилась, похудела, синие глаза ввалились, став от этого еще красивей. Вокруг губ легла скорбная складка. Не о Русе грустила Порусь, а о погибшем сыночке. Мужа она словно оставила там, в бездне, куда едва не свалилась.
Однажды к сидевшей на солнышке с привычным шитьем в руках Поруси подошел Рус. Не говоря ни слова, опустился рядом у ног, глянул снизу вверх:
– Порусь, не прошу простить, позволь только быть рядом, помогать, видеть тебя с детками всякий день.
Рус вдруг уткнулся лицом в колени жены. Рука Поруси помимо ее воли легла на светлые кудри.
– Я не виню, Рус. Только вернуться не смогу.
– Никогда не сможешь простить?
– Не то, я теперь бесплодна, как и Полисть была.
– Порусь, у нас есть Полисть и Тимар.
День за днем по капле возвращалась жизнь в синие глаза Поруси, становился похожим сам на себя князь… И в его глазах появился живой блеск. А однажды, подкидывая высоко вверх радостно верещавшего Тимара, князь расхохотался и сам. Губы Поруси, следившей за малышом, тоже дрогнули в улыбке. Сбоку к ней прижималась маленькая Полисть, как напоминание о былом счастье.
Стало горько и страшно: вдруг это счастье никогда не вернется? В эту минуту высоко в небе закурлыкали журавли – весна возвращалась к Ильмень-озеру.
Родовичи простили своего князя, он смог снова завоевать их доверие. Любовь к жене и детям победила. Она растопила лед и в сердце Поруси, пришло время новой весны для нее. И то ли Порусь ошиблась, то ли Великая Богиня-Мать пожалела свою дочь, только через два года в семье Руса и Поруси снова раздавался детский плач – новорожденный малыш требовал своего!
Не все хорошо было и по другую сторону Ильменя.
Бедой обернулась для Словена и для всего его Рода давняя дружба Волхова с колдунами. Его не смогла удержать ни ценой своей жизни Илмера, ни своей любовью Мста, Волхов все же стал настоящим оборотнем. Только превратился не в волка, какие бегают по лесам в лунные ночи, а стал… чудищем – ящером-крокодилом!
Обиженный на людей, он поселился в Мутной реке и временами заплывал в озеро. Любого, кто не угождал ему, ящер утаскивал на дно. Долго мучились родовичи, но наступило время, когда не жалко стало даже княжьего сына. Убитого ящера река вынесла на берег у места, что позже назвали Перынью… А саму реку переименовали в Волхова.
У реки, как и у самого Волхова, нрав неровный и странный. Если бы не старались речки Порусь и Полисть, Ловать и Мста, всю воду из Ильмень-озера сердитый Волхов унес бы в другое озеро – Нево (Ладожское). Он полноводен и даже загородился порогами, но бывают дни, когда мутная вода Волхова начинает течь вспять! Потом проходит время, успокаивается старик и снова несет воду Ильменя в Нево.
Хотя места вокруг Илмера и пустые, но прохожих людей немало: то кто-то от моря на восход солнышка свои солнечные камни вез, то кто-то в сторону Непры шел…
