Саймон Скэрроу - Британия
– Я об этом позабочусь. Удачи, господин префект.
Макрон отпустил предплечье Катона, они обменялись салютами, и центурион приказал когорте строиться. Снег доходил легионерам до середины икры, когда они занимали свои места в походной колонне. Как только бойцы закончили построение, Макрон отдал приказ выступать. Катон посмотрел, как его друг садится в седло и направляется вперед в начало когорты, и легионеры зашагали под ночным небом, сквозь снегопад. Вскоре они скрылись из вида, и Катон остался с мертвецами и «Кровавыми воронами». Мертвецы вдруг показались ему похожими на скульптуры, а снег все падал и падал, покрывая их застывшие фигуры с ног до головы белым саваном. Естественно, снежинки на мертвецах не таяли. Если снегопад будет продолжаться, то к утру их совсем занесет, и они превратятся в неаккуратные холмики на фоне зимнего пейзажа – так и будут ждать врага.
Катон постарался отбросить эти жутковатые образы и направился к центру своей обороны, где находились Мирон, резервный эскадрон и штандарт «Кровавых воронов». Солдаты расхаживали взад и вперед, чтобы согреться, подносили руки ко рту и дули на пальцы. Их лошади стояли, опустив головы, под легким ветром, подувшим со стороны гор.
Катон обменялся короткими кивками с Мироном.
– Как долго мы будем здесь оставаться, командир? – спросил декурион.
– Ровно столько, чтобы дать возможность Валенту и остальным догнать главную колонну. И в любом случае до рассвета.
Пока Катон говорил, он вдруг понял, что совершенно потерял чувство времени от накопившейся усталости. Сейчас он с радостью отдал бы свое годовое жалованье за возможность просто посидеть у огня в теплых казармах Вирокониума, потягивая подогретое вино. Или, еще того лучше, оказаться в Риме с Юлией, в доме ее отца… Острая боль тут же унесла прочь усталость, и он откашлялся:
– Позаботься о том, чтобы лошади были накормлены. Им потребуются силы. Передай мой приказ другим эскадронам.
Мирон поклонился, дал указания своим людям, после чего ускакал выполнять приказ. Катон облегченно вздохнул: его раздражали постоянные тревоги декуриона. Он начал расхаживать возле штандарта, чтобы немного согреться. Снег уже достигал семи или восьми дюймов, и через некоторое время Катон протоптал узкую дорожку в тридцать шагов длиной. Через некоторое время Мирон вернулся, и они молча стояли под крепчающим ветром и непрекращающимся снегопадом, пока тот не превратился в настоящую вьюгу.
Примерно через час – точнее Катон определить не мог – с правого фланга появился всадник, из-под копыт его коня во все стороны летел снег.
– Прошу разрешения доложить, командир. Враг начал двигаться!
– Каковы их намерения? – резко спросил Катон. – И я хочу услышать определенный ответ.
Всадник сглотнул:
– Мы видели отряд пехоты, который пытается обойти нас с фланга. Декурион Фемистокл сказал, что будет следить за ними, пока не получит другого приказа.
Катон задумчиво кивнул. Варвары явно хотели побыстрее завладеть перевалом, чтобы с рассветом их армия могла атаковать римлян.
– Передай декуриону, чтобы он ждал сигнала трубы. Как только услышит, пусть возвращается к нашим кострам. Отправляйся!
Всадник натянул поводья и галопом поскакал обратно. Катон повернулся к Мирону и остальным:
– По седлам!
«Кровавых воронов» не пришлось просить дважды, и очень скоро эскадрон был готов к выступлению. Они ждали с копьями наготове, а Катон смотрел вперед, стараясь хоть что-то разглядеть в сумраке ночи. Наконец, он увидел шеренгу, идущую по белому снегу, одновременно услышал приглушенные крики слева и повернулся к трубачу:
– Подавай сигнал!
Тот поднес к губам трубу, но из нее вырвалась лишь высокая невнятная нота. Катон сообразил, что от холода у горниста потрескались губы.
– Сплюнь, ради Юпитера! Сплюнь!
Трубач повернул голову, хрипло сплюнул на снег, надул щеки, и на этот раз у него получился звучный пронзительный зов. Он трижды повторил его, немного отдохнул и вновь поднес трубу к губам. Вражеские воины, услышавшие сигнал, остановились перед эскадроном, плохо понимая, что их ждет впереди. Затем раздался яростный крик, и варвары вновь двинулись вперед, не обращая внимания на триболы, остановившие их вчера.
– «Кровавые вороны»! – позвал Катон. – Отступаем!
Фракийцы развернулись и рысью пустили своих лошадей к кострам, которые все еще продолжали гореть. Немного дальше справа Катон заметил других всадников, и на мгновение ему показалось, что это враг, но потом он увидел флажок эскадрона и облегченно вздохнул. Префект остановил Мирона и его эскадрон возле костра, где попрощался с Макроном. Огонь почти погас, и лишь маленькие угольки начинали тлеть, когда налетали порывы ветра. Сидевшие вокруг костра тела были уже практически занесены снегом. Катон с беспокойством ждал, когда до них доберется первый эскадрон, а за ним и еще два: те, кто должен был патрулировать передовые позиции и левый фланг. Теперь лишь Фемистокла и его эскадрон продолжала скрывать метель.
Встревоженный Корвин подъехал к Катону:
– Они обходят нас с левого фланга, господин командир. Мы увидели их сразу после того, как я услышал сигнал трубы.
– Они пытаются атаковать нас с двух сторон. Разумная мысль, – ответил Катон.
Потом послышались крики справа и звон стали, который было невозможно ни с чем спутать. Все фракийцы повернулись в ту сторону, и префекту потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и отдать приказ сдвинуться вправо и выстроиться в боевой порядок. «Кровавые вороны» тут же развернулись веером, поднимая щиты и поудобнее перехватывая копья. Шум схватки усилился, и Катон увидел, как по снежной равнине к ним скачет эскадрон. Он выехал вперед, чтобы перехватить первого всадника, и увидел, что тот ранен в ногу, и черная в ночи кровь стекает по икре.
– Что произошло? – резко спросил Катон. – Я же приказал Фемистоклу не вступать в схватку.
– Декурион мертв, – ответил всадник, с трудом переводя дыхание, и его лошадь фыркнула. – Мы старались следить за ними, но они атаковали нас сразу с трех сторон. Мы потеряли несколько человек до того, как поняли, что происходит. – Он с тревогой обернулся через плечо.
Из темноты появилось еще несколько всадников, и Катон приказал им построиться за спиной Траксиса. Затем снова повернулся к раненому:
– Сколько их?
– Я… не знаю, господин командир. Сотня. Может быть, больше.
– Ясно. Отправляйся в последние ряды!
Катон вновь занял место в центре шеренги и дождался, когда к ним подъедут последние всадники, после чего наклонился вперед и прищурился. Наконец, префект увидел врагов, которые с яростными криками бежали по снегу. Если они доберутся до костров, то обнаружат обман. Если Катон сумеет отбросить их назад, появится надежда задержать наступление вражеской армии до рассвета. Он обнажил меч и указал им вперед:
