Адольф Мютцельбург - Властелин мира
Беглецам необходимо было добраться до низовьев Шари и при этом не подвергнуться нападению туземцев, живших по берегам. Внушая своему молодому другу, что это самая трудная часть его предприятия, Мулей не ошибся. Правда, он дал слово Альберу выставить вдоль берега скрытые дозоры, чтобы они предупредили его, Мулея, и сгорающего от нетерпения султана о появлении беглецов и обеспечили им возможность вовремя прийти на помощь. Но эта надежда была довольно слабой, и Альбер всерьез подумывал, не лучше ли дождаться ночи и затем пойти к устью Шари под парусом, тем более что дул попутный ветер. Однако, обернувшись, он увидел позади множество лодок — вероятно, это была погоня. Ему пришлось отказаться от первоначального замысла и уходить от преследования. К счастью, он убедился, что буддама на своих утлых суденышках, приводимых в движение шестами, не решаются выйти в бурную Шари. Впрочем, им ничто не мешало преследовать беглецов по суше. Альбер использовал ветер, который все больше крепчал, и вскоре с радостью заметил, что лодки буддама далеко отстали. Наконец около полудня лодка Альбера вошла в устье Шари.
Теперь Альбер счел за благо прибегнуть к прежней хитрости.
Он опять лег на дно лодки, чтобы его не было видно с берега, и лежа управлял рулем. Парус он не убрал. Таким образом прибрежные обитатели, незнакомые, как и буддама, с назначением паруса, поневоле решат, что лодка движется сама по себе. Альбер рассчитывал, что жители окажутся достаточно суеверными и боязливыми и не скоро рискнут приблизиться к таинственной лодке. Лишь иногда он приподнимал голову, чтобы уточнить направление движения.
В самом деле, он не увидел ничего, что предвещало бы нападение. Ветер по-прежнему благоприятствовал беглецам, так что преодолевать быстрое течение реки было легче, чем он ожидал. Лодка двигалась быстро, и к вечеру они уже достигли мест, которые, как он отметил в ночь своего отплытия, находятся вблизи границ Багирми. Однако в эту минуту на лодку обрушился дождь стрел, и Альбер, осторожно выглянув, обнаружил, что подошел слишком близко к берегу, где толпились воины. Он ускользнул от них целый и невредимый, однако они стали преследовать лодку по берегу. Но между тем граница Багирми была уже совсем рядом.
Временами Альбера тревожило и самочувствие наследника султана. Возможно, он ошибался, но, на его взгляд, принц находился при смерти: глаза юноши остекленели, дыхание сделалось затрудненным и хриплым.
Опять спустилась ночь, и иногда Альбер все еще слышал с берега крики врагов. Затем он уловил шум схватки. Вероятно, преследователи наткнулись на воинов багирми.
— Альбер! Альбер! Сын мой! Сын мой! — эти крики Юдифи и султана убедили его наконец, что он вновь среди друзей. Он направил лодку к берегу и выпрыгнул на сушу.
Усталый, ослепленный факелами, радостно взволнованный своим благополучным возвращением, целиком поглощенный Юдифью, он почти не замечал, что творилось вокруг, и едва ли обратил внимание на толпу, собравшуюся приветствовать отважного спасителя.
— Что бы ни случилось, будьте совершенно спокойны!
Эти слова прошептал ему на ухо верный Мулей. Альбер, вначале было насторожившийся, вскоре забыл о таинственном предостережении друга. Он слышал милый голос Юдифи, любовался ее улыбкой и был доволен. Вскоре он погрузился в сладкий сон под пологом палатки, в которую его проводили.
На следующее утро Альбер удивился внезапно наступившим переменам. Над лагерем висела зловещая тишина, не предвещавшая ничего хорошего. У его палатки несли караул воины из личной охраны султана, запретившие ему покидать это временное жилище. Остальные воины сидели скорчившись на земле и вполголоса тянули монотонную печальную мелодию. Скоро Альбер понял причину происходящего. Он догадался, что сын султана умер. Но почему так строго стерегут его, Альбера? Почему на него хотят взвалить вину за несчастье, в котором он неповинен?
Наконец его позвали к султану. Повелитель Багирми сидел в своем шатре, склонившись над умершим сыном. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Ты вернул мне не сына, а его труп, чужеземец! — вскричал султан, увидев Альбера.
— Аллах оказался сильнее меня! — смиренно ответил француз. — Я сделал все, что в моих силах, я освободил твоего сына. Я не могу противостоять воле Аллаха!
— Ты отравил его, негодяй! — гремел разгневанный султан.
Альбер презрительно пожал плечами. Против подобного обвинения ему нечего было возразить. Его отвели в прежнюю палатку. Потом лагерь снялся с места, и молодой француз оказался в окружении султанских воинов. Юдифь исчезла. Время от времени он видел только Мулея рядом с султаном. Альберу пришлось идти пешком. Траурная процессия неспешно двинулась в путь. Спустя три дня Альбер снова очутился в Массенья.
Там его поместили в прежний домик, Юдифь снова была с ним. Только многочисленная охрана была выставлена вокруг их жилища и пища, которую им приносили, стала гораздо хуже. Альбер понял, что с ним обращаются как с пленником.
На следующее утро Альбер обратил внимание, что посередине большой площади, расположенной в пределах дворца, сооружают небольшой дощатый помост с простым сиденьем. Вначале он решил, что речь идет о принесении жертв за умершего принца. Но потом явился отряд личной охраны султана и велел ему следовать с ним. Альбера осенила догадка, что возведенное сооружение имеет какое-то отношение к его особе. Тем не менее он не выказал страха, переглянулся с Юдифью и покорно отправился в сопровождении телохранителей султана.
Повелитель правоверных уже восседал на троне, принесенном для него. Альбер остановился напротив, и мрачные, полные угрозы взгляды, которыми султан мерил француза, не сулили тому ничего хорошего. Однако Альбер спокойно и гордо смотрел прямо в глаза султану.
— Чужеземец! — начал тот дрожащим от гнева голосом. — Мы приказали тебе исполнить предсказание и спасти Нашего сына. Ты, лицемерный и лукавый, сделал вид, что готов выполнить Наш приказ. Ты освободил Нашего любимого сына, но доставил его Нам мертвым. Из гнусных побуждений ты отравил его! За свое преступление ты умрешь! Веревка обовьет твою шею, и ты будешь задушен!
— Зачем мне было делать это, повелитель правоверных? — спросил Альбер, стараясь не терять присутствия духа.
— Потому что ты, глупец, верил, что исполнится вторая часть предсказания и ты станешь властителем этой страны! — с презрением вскричал султан. — Но Мы докажем тебе, что Наша власть сильнее искусства прорицателей! Ты умрешь, умрешь немедленно!
«Умереть?! Умереть теперь, не простившись с Юдифью? Теперь, когда будущее сулит мне величайшее благо мира? Нет, если умереть, то по крайней мере не таким образом, не от руки палача!»
