Георгий Свиридов - Ринг за колючей проволокой
На крыше боксер лицом к лицу столкнулся с Фрицем Рэем. Унтершарфюрер СС, в расстегнутом мундире, без фуражки, трусливо прятался за трубой, пытаясь незаметно ускользнуть с вышки. Заметив русского, Смоляк вскинул автомат. Андрей остолбенел. Вместо выстрела, послышался сухой щелчок. У эсэсовца кончились патроны.
— Подлюга! — Андрей бросился на Смоляка. Тот взмахнул автоматом. Андрей ловко увернулся. Смоляк, потеряв равновесие, упал. Не удержавшись на покатой крыше, он покатился вниз. Андрей увидел перекошенное от страха лицо, грязные пятна на серой спине…
Рэй упал на виду у многочисленных заключенных. Не чувствуя боли, он судорожно вскочил.
— Смотрите, Смоляк!
— Уйдет гадина! — пронеслось над площадью.
— Лови!
Тысячи заключенных, забыв о смертельном свинцовом дожде, бросились вперед. Их вела лютая ненависть к одному из закоренелых фашистских зверей.
С главной башни ударили пулеметы. Эсэсовцы буквально косили повстанцев.
По черепичной крыше канцелярии Андрей, Курт и Сергей подобрались почти к самой вышке. Курт вытащил из-за пояса самодельную гранату с длинной ручкой.
— Дай-ка сюда! — Сергей, выдернув чеку, забросил гранату на вышку, словно мяч в баскетбольное кольцо. Граната, описав в воздухе дугу, опустилась за перегородкой пулеметной вышки. Раздался взрыв. Полетели щепки, кирпичи, осколки.
Стрельба прекратилась. А через минуту на вышке показался эсэсовец, махавший носовым платком.
— Сдаемся!
К главным воротам устремилась толпа бойцов. Андрей первым вскарабкался на башню, добрался до древка и одним рывком сорвал ненавистное полотнище с паучьей. свастикой. Разорвал его и швырнул вниз.
— Андрей, помоги!
Бурзенко повернулся и увидел Сергея. В его руках трепетало Красное знамя.
Они быстро прикрепили знамя к древку. Порыв ветра расправил его.
Красное знамя!
Над площадью пронесся радостный многоголосый крик:
— Ура-а-а!
Люди с восторгом смотрели на багряное знамя — знамя свободы.
А бой еще шел. Вооруженные повстанцы устремились к дачам и виллам своих палачей. Но там уже было пусто. Захватив ценности, они бежали. Бежал комендант, начальник гестапо, бежал Густ и другие фашисты. Шуберт даже успел захватить своих кошек…
В эсэсовском городе, на самой вершине горы Эттерсберг, восставшие атаковали казармы. Засевшие там гитлеровцы отчаянно защищались. Они вели губительный огонь. Атака захлебывалась…
В эти решающие минуты подпольщики во главе с Вениамином Шелоковым проникли в эсэсовский гараж. Их провели знающие путь немецкие коммунисты. Перебив охрану, смельчаки захватили три броневика. Взревели моторы, и боевые машины двинулись к казармам. Это решило исход боя. Эсэсовцы выкинули белый флаг…
Взятие казарм открыло дорогу к складу оружия. Выломав двери, бухенвальдцы спешно вооружались.
Батальон сорок четвертого блока, вырвавшись из главных ворот, захватил штаб. Бойцы ворвались в кабинет коменданта. Там было пусто.
Вдруг зазвонил телефон. Логунов решительно снял трубку.
Говорили из Берлина:
— Как у вас идут дела? Закончили?
Логунов, усмехаясь, ответил:
— Да! Да! Заканчиваем!
* * *Бухенвальд свободен!
На первых порах в это трудно поверить: Но репродукторы уже передавали приказ штаба восстания:
— Самосудов не чинить. Пойманных эсэсовцев не расстреливать. Каждый преступник будет отвечать за свои злодеяния перед судом народов…
К концу дня взято в плен сто пятьдесят эсэсовцев. Они трусливо жмутся друг к другу, со страхом посматривают на своих недавних пленников. Куда девалась спесивая самоуверенность!
Но эсэсовцы, оставшиеся за пределами лагеря, стали группироваться в лесу и повели самое настоящее наступление на Бухенвальд. Угроза уничтожения не отпадала.
В бою, в рукопашной схватке погиб Сергей Кононов. Он первым ворвался в гущу охранников, убил троих и сам упал, насквозь проколотый штыком…
Бои вспыхнули с прежней силой. Отчаянные броски недобитых эсэсовцев, пытавшихся ворваться в Бухенвальд, были встречены дружным огнем. Отбив атаки, заключенные бросились в контратаку. Взяли в плен еще восемьсот извергов в эсэсовских мундирах.
На улицах и площадях Бухенвальда, среди неубранных трупов, истощенные люди плакали от радости, смеялись, плясали, обнимали и горячо поздравляли друг друга.
Свобода! Можешь шагать, куда хочешь, делать, что хочешь. Нет над тобой ни контроля, ни дубинки, нет надсмотрщика, на тебя не уставлен черный глаз автомата. Перед тобой открыты все дороги. Ты свободен!
Бухенвальд ликовал.
* * *Радио, включенное на полную мощность, разносило по всему лагерю передачу из Москвы. Несказанно радостно слушать родную Москву из репродукторов, всего несколько часов назад изрыгавших ругательства эсэсовцев. Передают концерт для советских воинов, мягкий женский голос поет незнакомую, но такую родную песню:
Хороша страна Болгария,Но Россия лучше всех!
Андрей слушал, и душа его заполнялась светлой, солнечной радостью, гордостью и счастьем: здравствуй, Москва! Здравствуй, Родина!
Вооруженный автоматом, в солдатских ботинках, таких же, какие недавно он разнашивал для фашистов, Андрей неторопливо прохаживался по площадке сторожевой вышки. Рядом Курт. Они в наряде, ведут наблюдение.
Курт всматривается вдаль.
Вдруг он приподнимается на носки, глаза его становятся круглыми от удивления:
— Танки, — кричит он. — Танки!
— Где?
— Там, смотри!
Андрей смотрит на запад. В самом деле, на дороге показалась колонна бронированных машин.
— Это не фашистские…
— Американцы! — Курт восторженно машет руками.
Тысячи бухенвальдцев высыпали к дороге встречать войска союзников. Наконец-то! Ура союзникам!
Размахивая оружием, восставшие приветствовали танкистов.
Но что это? Танки, подойдя к развилке дорог, повернули в сторону от Бухенвальда, будто бы союзники не знали о существовании страшного лагеря смерти, будто не замечали ожидавшей их толпы.
Поднимая пыль, бронированная колонна шла мимо тех, кто многие годы страдал, мечтая об освобождении.
Радость сменилась всеобщим недоумениемю. Как же так?
Грузные машины, не сбавляя скорости, прогрохотали мимо в направлении Веймара.
— В город спешат, — сказал Курт.
— Сволочи! — выругался Андрей.
Положение в Бухенвальде оставалось напряженным. Три дня и три ночи узники держали самооборону. Эсэсовцы с помощью недобитых фашистских войск несколько раз пытались овладеть концлагерем. Их отчаянные атаки следовали одна за другой. И только на четвертый день к Бухенвальду подошли войска союзников. Эсэсовцы отступили в лес. Многие сдались в плен.
