Андрей Степаненко - Великий мертвый
Они искренне недоумевали, почему Великий Тлатоани снижает покоренным городам размеры взноса в общую союзную казну, давая чужому купечеству шанс подняться и встать вровень с остальными.
Они яростно сопротивлялись постройке Коатеокатли — общего храма для всех богов и племен, а заявления Мотекусомы, что нужен общий, единый для всех культ вызывали у них лишь отвращение.
Они постоянно пытались запретить трату союзной казны на исследования отдаленных районов морского побережья, и увеличение числа училищ для юношей из мелких, провинциальных родов и племен.
Словно дети, они слишком часто не видели завтрашнего дня, а когда он тыкал их в это носом, невозмутимо отвечали, что просто следуют заветам предков, а вот плохого Тлатоани можно и переизбрать.
Мотекусома просто не мог делиться с ними всем, что знал, и уж тем более тем, что делал.
* * *12 марта 1519 года от рождества Христова Эрнан Кортес подошел к названной капитаном прошлой экспедиции в свою честь реке Грихальва.
На карте здешнее селение обозначалось, как мирное — первое мирное селение на всем долгом пути. И, «ларчик» открывался на удивление просто: когда Хуан де Грихальва подошел сюда, он уже набил трюмы всех четырех кораблей до отказа, а потому в рабах для кубинских рудников более не нуждался.
— Так, сеньоры, на реке Грихальва сначала торгуем, — еще перед выходом из Шикаланго объявил капитанам Кортес. — Бусы, зеркальца, — все, чем запаслись. Берем золота, сколько можем…
— А потом? — подал голос неукротимый Альварадо.
— А потом, как всегда, — улыбнулся Кортес. — Конница и аркебузы.
Капитаны переглянулись, и кое-кто пожал плечами.
— Зачем покупать, если можно даром взять? Сразу!
Кортес досадливо крякнул.
— Много золота мы силой взяли?
— На одиннадцать тысяч песо[12], сеньор, — тут же подал голос казначей.
Кортес поднял указательный палец вверх и обвел капитанов серьезным взглядом.
— Запомните, сеньоры, в девяти селениях — одиннадцать тысяч. А Грихальва на свои стекляшки только на реке Флажков на шестнадцать тысяч золота наменял…
— Может, нам тогда вообще их не трогать? — презрительно поинтересовался Альварадо.
Кортес на секунду замер и развернул укол в обратную сторону.
— Ну, что ж, Альварадо, давай это обсудим. Тем более что город все равно где-то ставить надо. Может быть, ты и прав: зачем нам обозленные соседи?
Альварадо побагровел, а капитаны зашумели. Они знали, как мечтает губернатор Веласкес основать на этих берегах свой собственный город, но помнили и его попытки вернуть экспедицию, и то, в какой спешке им пришлось покидать Кубу.
— Нам бы трюмы набить, да побыстрее назад вернуться, — мрачно произнес Диего де Ордас. — Пока нас пиратами не объявили…
— Согласен! — решительно поддержал его Кортес. — И лучший способ выгрести все, что есть — это заставить мавров сначала собрать по лесам свое золото!
— Кортес прав, — неожиданно поддержал его Гонсало де Сандоваль. — Сначала торговля, а уж потом рабы. Лучше способа нет.
Капитаны еще некоторое время пошумели, но к реке подошли уже вполне созревшими для разумной тактики.
Кортес встал на рейд неподалеку от устья, и вот тут-то все изменилось.
— Санта Мария! А это еще что?! — ткнул пальцем вперед главный штурман.
Кортес прищурился. Из леса, с обеих сторон реки в полной тишине выбегали раскрашенные в самые разные цвета мавры.
— Господи! Да их больше тысячи! — подошел сзади казначей.
— Как бы не полторы… — покачал головой Кортес. — И все вооружены.
Вооруженные мавры — один за другим так и сыпали из леса, и конца этому не было видно.
— Что делать будешь? — тихо спросил штурман. — Может, сразу — пушками? Разбегутся, как крысы.
Кортес стиснул челюсти. Если начать с пушек, много золота не взять, а ему была нужна добыча. Очень нужна…
— Сначала поговорю. Селение значится, как мирное. Предатель Герреро сюда вряд ли добрался. Ну, а там… посмотрим.
* * *Вожди встретили их на песчаном берегу. Стараясь удержать нервную дрожь, Кортес окинул взглядом амуницию парламентеров и с оторопью признал, что такого еще не видел: стеганые хлопчатые доспехи до колена, двуручные деревянные мечи со вставными остриями из осколков кремня, необычно длинные боевые луки…
Вожди перебросились короткими фразами, и один вышел вперед. Кортес собрался в комок, подал знак Агиляру и стремительно шагнул навстречу.
— Я, капитан Эрнан Кортес, от имени Их Высочеств доньи Хуаны и ее благородного сына дона Карлоса, повелителей Кастилии и Арагона, обеих Сицилий, Иерусалима и многих островов и материков…
Вождь, перебивая его, резко что-то выкрикнул.
— Он говорит, что кастильцы должны уйти, — перевел подошедший ближе Агиляр.
Кортес на секунду оторопел, но тут же взял себя в руки.
— Мы пришли к вам с миром… — энергично произнес он. — Привезли очень ценные подарки…
Вождь прокричал что долгое и угрожающее, и стоящий справа Агиляр невольно прижался к Кортесу.
— Он сказал, что люди Чампотона и Кампече уже рассказали о нас по всему побережью.
«Черт! — мигом взмок Кортес. — И когда успели?!» По его расчетам, пеший гонец, даже выйдя из этих селений заранее, с форой в сутки, никак не мог обогнать идущую под парусами бригантину.
— Скажи ему, что в Чампотоне и Кампече на наших людей напали… — не опуская глаз, кинул вбок Кортес. — Мы просто обязаны были отомстить.
Агиляр перевел, дождался ответа и опасливо шмыгнул носом.
— Он говорит, если мы начнем высадку, нас всех возьмут в плен и принесут в жертву богам.
Кортеса бросило в жар.
«Рано еще Агиляра на переговоры брать… — сама по себе пришла совершенно ненужная в такой момент мысль. — Слишком забит…»
— Скажи им, что солдат нашего императора еще никто не побеждал, — злясь и на себя, и на Агиляра, процедил он. — И смелее! Что ты за мою спину прячешься?!
Агиляр неуверенно вышел вперед, быстро и шепеляво выкрикнул несколько то ли слов, то ли фраз и быстренько ретировался.
И тогда вождь усмехнулся. Что-то коротко произнес и, показывая, что переговоры окончены, развернулся к Кортесу спиной и неторопливо пошел к своим.
— Он сказал, твои слова, что пух, — перевел Агиляр.
— И все?
— Да, сеньор.
* * *Капитаны совещались долго. Необычные стеганые панцири, большие щиты и на удивление длинные луки произвели впечатление на всех. Кроме того, больше половины — самых крупных — судов из-за мелководья подойти к берегу не могли. А главное, в смысле добычи бой обещал быть безрезультатным.
