Виктор Тихомиров - ЧАПАЕВ — ЧАПАЕВ
— А хорошо мы отстрелялись нынче?! — прокричал водитель, не прерывая пения, — а, товарищ командир?!
— Да не то слово! — отозвался командир, не меняя мелодии и с энтузиазмом в голосе, — Отстрелялись — дай Бог каждому!
— И все бы такие стрельбы, что ни одной промашки! — заливисто поддержал песенный разговор стрелок-радист.
— Ну так ить… — кивнул командир, продолжая песню.
Поговорив таким образом, они продолжили распевать просто, обыкновенным образом. На словах: «…По танку вдарила болванка-а-а…» экипаж заметил на пути следования двоих бегущих навстречу мелких девчонок. Девчонки стремительно приближались и, кажется, готовы были броситься прямо под гусеницы. Мало того, одна из них запустила по танку какой-то корягой, чтобы привлечь внимание и чуть не повредила оптический прицел. При этом девчонки пронзительно кричали, так что и броня не могла заслонить ушей от этого крика:
— Дяденьки танкисты! Дяденьки танкисты! Родненькие! Спасите помогите!!!
— Шо, шо случимши?! — забеспокоился командир, велел заглушить мотор и вылез из люка, обнаруживая закопченное лицо с яркими белками глаз, и такие же белые зубы из под щетинистых, блестящих от машинного масла усов. Следом высунулась голова стрелка-радиста без усов, но с грязно-рыжим чубом. Оба на секунду были приняты за негров. В смотровой щели сверкал зеленым глазом водитель.
— Там бандиты и разбойники убивают Пал Палыча! — закричали девочки с новой силой и нетерпеливо захлопали ладонями по крепкой стали.
— Это якого же Пал Палычу? — пытливо переспросил командир, вылезая уже по пояс, — не комполка ли?! А ну прыг-скок на броню и по коням! — скомандовал он командирским голосом, и пионерки тотчас исполнили, что велено.
Танк взревев, резко сорвался с места вместе со всей компанией, и ствол его пушки, руководимый указаньями девочек, сразу развернулся в сторону дачи Шторм.
— Ай да молодцы мы! — весело размышлял командир, — счас ребяткам поможем, кого-то там, может самого комполка, глядишь, выручим, и хорошо нам будет. Похвалят нас все. Возможное дело, что и перед строем объявят и поблагодарят, — расправил он еще больше грудь. — Всегда надо так поступать, тогда будет всем хорошо, и даже из грехов, может быть, кое-что спишется.
…
Тем временем освобожденная девушка Соня тоже вбежала в помещение с черного хода и оказалась в одной из комнат, откуда только что откатилось сражение вместе с действующими лицами, и Пашей Перцем в том числе, оставив на полу оглушенных и битую посуду.
— Семен Семенович! Семен Семенович! — жалобно причитала она, мечась меж обломками мебели и натыкаясь на разбросанные предметы обихода. Кусок картины с нимфою без одной груди и без головы поразил ее на мгновение красочностью колорита.
Переступая через поверженных, она с надеждой заглядывала в некоторые лица.
Тут жалобно скрипнула дверца шкафа, а может и человеческий голос раздался. Обернувшись на звук, Соня увидала, как медленно сам собой отворился шкаф, обнаружив внутри замершего в нелепой, полусогнутой позе Семена Семеновича Ворона, собственной персоной и в надвинутой глубоко на уши милицейской фуражке.
— Семен Семенович, вы живы!? — бросилась на шею к артисту девушка, — Слава тебе, Господи! — принялась она покрывать его поцелуями.
— Далеко не уверен, Соня, — скорбно произнес Ворон, оседая в шкафу, — откуда вы здесь?
Фуражка с его головы упала и долго катилась через всю комнату, подскакивая на козырьке, пока не скрылась за горизонтом.
Рухнула еще одна полка, и на обоих посыпались стопки накрахмаленного белья.
…
Верно говорят, что брачные союзы складываются на небесах. Чем уж насолил высшим силам Перец непонятно, но они явно не хотели способствовать его сближению с Соней. Даже очевидное самопожертвование и совершаемый в одном шаге от возлюбленной, и прямо в честь нее, героический подвиг, остались совершенно не замечены, будто глаза ей отвел кто-то. Уж не Матрена ли Спиридонова нечаянно как-нибудь или по ошибке? Не чудом ли, именно в тот самый миг, когда Соня входила в комнату, чтобы найти Ворона, Паша, в процессе боевых действий, отступал в следующую и наоборот.
В то же самое время мелкое, ничтожное письмецо звезде экрана, не только не потерялось на почте и не сгорело в огне камина, но и возымело свое судьбоносное действие на весь ход событий.
Не исключено, что такие загадки или «зигзаги удачи» нарочно подсовывает провидение людям и сочинителям, чтоб они дополнительно напрягали свои рассудительные способности, не закисали бы на обыденном, а беспрестанно искали вокруг себя что-либо наиболее заковыристое.
Нельзя исключить и вероятности того, что в другой какой-нибудь жизни или ином измерении Павел прожил бесконечно длинную и гармоничную жизнь со своей возлюбленной Соней, совершенно не зная горя, а эпизод с Вороном был всего лишь минутным и, быстро забытым ею, заблуждением. Ворон же вечно оставался без ума от ученой Раисы или народной артистки Незвановой.
Но такая вероятность другого измерения не может служить утешением пострадавшему от любви. Ему подавай назад возлюбленную! И непременно, чтоб в прежнем виде, сколько бы лет ни прошло. Потому что, если к нему вдруг вернется постаревшая и как бы побитая градом раскаявшаяся любовь, так он ее может и не захотеть узнать, как в случае с Наиной из «Руслана и Людмилы».
…
Там где проходил бой, перевес складывался явно не в пользу сержанта. Его окружили и пытались набросить сверху откуда-то взявшуюся сеть от футбольных ворот. Паша дважды увернулся, и ему даже удалось выскочить из дома на воздух. Но и преследователи не отставали.
В третий раз взлетела было сеть над его фигурой, но тут со страшным ревом в облаке пыли и копоти влетел во двор хоть и легкий, но все равно жутковатый танк, подцепивший сеть своим грозным стволом, направленным прямо на действующих лиц. Танк, снеся часть забора, повредил и калитку. Все против воли подняли руки к небу.
— Вот вкапались, армия! — в ужасе прошептал один из преследователей в галифе, уронив изо рта бесполезно дымящуюся папиросу.
Возникла немая сцена, которая оживилась выбежавшими из-за угла вставшими в недоумении пацанами, с носилками полными денег в руках.
Монеты мерно соскальзывали с края носилок по одной в траву совершенно беззвучно. Навстречу им тянулась струйка табачного дыма от оброненной бандитской папиросы.
Первыми опомнились девочки и, соскочив с брони, побежали к вожатому, чтобы прильнуть к нему и надежно заслонить собой от любых предстоящих опасностей. Заодно они принялись обматывать ему рану оторванными от подолов полосами. Подолы их сразу заметно укоротились, сделавшись модными, как в иностранном журнале.
