Сергей Удалин - Не ходите, дети...
«Дьявол, так ведь можно и с пустым стволом остаться! А на Стэна теперь надежды мало, – подумал он, меняя магазин. – Придется переходить на стрельбу одиночными».
Экономить, впрочем, получалось плохо. Уцелевшие кумало периодически проверяли, не закончилось ли колдовство чужаков, и лишь после того, как точный выстрел уложил самого смелого из них, перестали испытывать судьбу. Браконьеры тоже не рисковали подниматься на ноги. Кайл так и не подавал признаков жизни, и составить ему компанию ни Эрику, ни Стэну не улыбалось. Все лежали тихо, неподвижно и ожидали, что предпримет противник.
«Окопная война», – подумал Шахов. Ничего плохого в таком повороте событий он не видел, кроме одного: как бы притомившиеся от безделья противники вдруг не замирились-побратались и не отправились вместе громить евреев, то есть его, Гарика и Мзингву.
– Что делать-то будем, Андрей? – послышался сзади шепот.
Шахов чуть не вскочил от неожиданности, но ограничился лишь поминанием бабая. Как это студент умудрился подкрасться к нему настолько бесшумно? И что бы было, если бы это вдруг оказался не он?
– Ты зачем сюда приполз? – так же шепотом отчитал студента Андрей. – Ползи назад, в кусты. Здесь опасно.
– Зато там страшнее, – признался Гарик. – Вдруг вас всех перебьют и я останусь совсем один.
– Не боись, студент, кто-нибудь да останется, – успокоил его Шахов. – И сдается мне, что придется нам потом с этими оставшимися разбираться. Ладно уж, лежи здесь, – добавил он, поразмыслив. – Чем меньше суетишься, тем больше шансов не нарваться на случайную пулю.
– Приказ понял, – невесело усмехнулся в ответ Гарик.
Он хотел еще спросить, не видел ли Андрей, что там с Мзингвой, но в этот момент над полем разнесся громкий, раскатистый звериный рык, в котором явно слышались жажда крови и чувство собственного превосходства. Все, кто еще мог шевелиться, тут же обернулись на звук, но не увидели ни льва, ни леопарда, ни какого-то другого хищника. На вершине холма стоял тщедушный старичок в красном балахоне. И не просто стоял, а дергался в каком-то истерическом танце, то поднимая руки к небу, то вдруг принимаясь вертеться волчком, то вдруг отпрыгивая далеко в сторону. После очередного такого пируэта он вдруг запрокинул голову и огласил окрестности нечеловеческим хриплым криком. И через мгновение ему ответил тот самый рев, который Шахов с Гариком только что уже слышали.
* * *– Кукумадеву! Он пришел! – подтвердили кумало догадку Андрея.
Впрочем, особой радости в их голосах не чувствовалось. Скорее уж облегчение оттого, что теперь разбираться с чужаками предстоит колдуну, а не им. Не так уж, кстати, много бойцов и осталось в строю. Приподняли головы над травой от силы человек шесть. Такая неосторожность им ничем не грозила, поскольку Эрик теперь тоже все внимание сосредоточил на шумном старике. И зря, между прочим. Потому что Кукумадеву вдруг упал на землю и замер, а звериный рык послышался вновь, чуть в стороне от холма и намного ближе к месту прошедшего боя.
А возможно, и предстоящего. Огромный бурогривый лев мощными прыжками двигался в сторону Эрика. Во всяком случае, браконьер не долго сомневался в том, что именно к нему. Не мешкая, он вскинул автомат и выстрелил. Дистанция была вполне убойная – метров четыреста, не больше, – но Эрик промахнулся. Потом еще раз и еще. Никак не удавалось поймать хищника в прорезь прицела. Тот словно расплывался, размазывался, даже двоился. Наверное, сказывалось ранение. Все-таки Эрик потерял много крови, и голова у него слегка кружилась.
Браконьер выругался и поставил переключатель на автоматический огонь. Теперь его отделяло от хищника не больше двухсот метров. Хотя бы один выстрел должен попасть в цель и остановить бег льва. А прикончить его потом будет уже несложно. Но и длинная очередь тоже ушла в никуда. Эрик остервенело тряхнул предавшее его оружие, заорал во все горло и принялся стрелять уже без остановки, до последнего патрона, который вылетел из ствола, когда зверю оставалось совершить лишь несколько прыжков. Бородач не сумел даже защититься прикладом. Лев свалил его с ног, каким-то совсем человеческим движением отбросил лапой в сторону автомат и впился зубами в горло жертвы. Однако не стал рвать добычу на куски, лишь облизнулся и поднял голову в поисках новой цели.
Шахов лежал всего-то шагах в сорока от хищника. Понимая, что схватки не избежать, он поднялся на ноги и вытянул перед собой нож Бонгопы. Хищник посмотрел на него, глухо и недовольно что-то проурчал и неожиданно бросился в другую сторону, к вжавшему в траву Стэну. Безоружный браконьер тоже вскочил, метнулся сначала к холму, потом передумал, круто развернулся и побежал, петляя, назад к Шахову. Разогнавшийся лев проскочил мимо, обиженно рявкнул, затормозил, поднимая пыль, и бросился в погоню. На этот раз зверь действовал по всем правилам охоты на крупную дичь – приблизился к беглецу и, резко выбросив лапу вперед, подсек ему ноги. Несчастный Стэн повалился на землю, уткнувшись лицом в давно уже бесполезный автомат. Лев подскочил к нему и наотмашь ударил той же лапой по голове. Калаш отлетел в сторону, голова осталась на месте, но так неестественно вывернулась, что сомнений в участи браконьера у Андрея не осталось. Как и в том, кому теперь пришла очередь сразиться с хищником. Что ж, от судьбы не уйдешь. Со льва все началось, львом и закончится.
На удачный исход он почти не надеялся. Да, удалось немного перевести дух, пока кумало выясняли отношения с браконьерами, но после лежания на земле мышцы окончательно затекли, одеревенели. Какая уж тут драка, даже убежать не получится. Но нужно хотя бы задержать зверя, дать Гарику возможность спрятаться в зарослях. Вот говорил же ему: отползай, но не научили парня слушаться старших, а теперь уже поздно.
– Студент, вали отсюда. Живо! – прошипел Андрей, становясь так, чтобы прикрыть собой Гарика.
– Не пойду, – решительно произнес юноша, пристраиваясь рядом.
– Что значит «не пойду»? – Удивленный Шахов резко повернулся к партнеру, на мгновение отведя взгляд хищника. – Перед кем ты вздумал красоваться? Перед этими? Так им по барабану твое геройство.
Он кивнул в сторону кумало, неспешно, с ленивым любопытством и без всякой опаски перебирающихся поближе к месту схватки.
– Все равно не пойду, – упрямо повторил студент.
Тут льву надоело ждать, когда противники закончат ругаться, и он недовольно взрыкнул. Андрей принял боевую стойку и покрутил в руке нож, привыкая к его весу и конструкции.
– Да пойми ж ты, наконец, – не поворачивая головы, бросил он Гарику, – что без тебя мне проще будет драться, спокойней.
– Вот именно – тебе! Ты всегда только о себе думаешь, – продолжал упираться юноша. – А ты подумал, каково будет мне, если тебя…
