Глин Айлиф - Царь Итаки
— Что ты хочешь? Разве не видишь, что мы беседуем?
Одиссей холодно улыбнулся:
— Это может делать и любой другой. Пенелопа — ценный приз, и некоторые люди здесь интересуются тем, кто с ней разговаривает.
Царевна посмотрела на него. Ее обычная враждебность исчезла, что было странно, от этого Одиссея еще сильнее бросило в жар.
— Скажи им, чтобы нашли другую женщину, — ответил Малый Аякс. Его ручная змея зашипела и угрожающе высунула язык в сторону Одиссея. — Вокруг полно рабынь, поэтому не заставляй меня терять время.
— Икария не волнуют рабыни, но ему хочется знать о твоем интересе к его дочери. Он отправил меня сказать тебе это. Если ты достаточно умен, то прямо сейчас пойдешь к нему. Иначе, как я догадываюсь, ты будешь наблюдать за Пенелопой с другой стороны дворцовых стен.
Локридец выругался и сплюнул на каменный пол. Даже он не мог отказать призывающему его царю или откладывать дело надолго, ведь терпение Икария могло лопнуть. Коротышка с неохотой развернулся, натянуто кивнул Пенелопе и пообещал вернуться, как только сможет. Малый Аякс подозрительно взглянул на Одиссея и прошел мимо него в толпу, задев плечом.
Одиссей схватил Пенелопу за руку и подтолкнул в угол большого зала, где их не могли видеть Неэра, Дамастор и другие мужчины, которые похотливыми глазами смотрели на царевну.
— Как думаешь, что ты делаешь? — спросила она. — Разве мне запрещено разговаривать с мужчинами благородного происхождения? И кроме того, моему отцу все равно, кто проявит ко мне интерес…
Пенелопа сбросила руку Одиссея, но ее слабый гнев не мог скрыть более глубокого и непреодолимого чувства, которое девушка пыталась не демонстрировать. Оно проявлялось в расширенных зрачках и румянце на щеках. Дыхание у нее участилось, и царевне даже пришлось немного приоткрыть рот, чтобы привести в норму его ритм. Соски под платьем набухли и выделялись.
— Тогда почему ты меня избегаешь? — спросил Одиссей напряженным голосом.
— Я не знаю, что ты имеешь в виду. У тебя нет исключительного права доступа в мое общество, Одиссей с Итаки. И какое имеет значение, говорю я с тобой или нет?
Итакиец смотрел на нее и понимал: несмотря на весь его ум и хитрость, ей он врать не сможет — и никогда не захочет.
— Это имеет значение, потому что я люблю тебя.
Пенелопа посмотрела на него округлившимися глазами, пораженная таким признанием. Она разглядывала его так, словно впервые видела черты лица, волосы, неуклюжее на вид мускулистое тело. Странные ощущения, которые появились у нее после одевания, теперь немного преобразились. Девушке показалось, что теперь по ее телу разливается какая-то приятная жидкость, которая позволяет забыть обо всем, расслабляет каждый нерв и делает ее ужасающе, пугающе слабой перед Одиссеем. Казалось, звуки в зале стихли, или же их заглушило тяжелое дыхание Одиссея. Свет многочисленных факелов потускнел на фоне зеленых глаз этого человека, смотревших прямо в ее собственные.
Пенелопа хотела его и раньше, но теперь она будто лишилась контроля над своими истинными желаниями. Эмоции стали управлять телом девушки, и самым главным, доминирующим, всепоглощающим оказалось желание быть с Одиссеем и отдать ему все, что так долго оставалось только ее собственным.
— Разве не поэтому ты меня отвергала? — настаивал Одиссей.
Он слегка обнял ее, и девушка не стала сопротивляться. Ладонь и пальцы правой руки раскрыли прорез платья, оказались на изгибе между бедром и талией. При этом прикосновении Пенелопа чуть не обезумела от желания.
— Потому что ты боишься собственной любви ко мне, не так ли? Скажи мне, Пенелопа, скажи это.
— Я не знаю. Да. Да, я хочу тебя…
Когда слова вылетели у нее изо рта, она услышала, как ее кто-то зовет. Голос был резким и полным ярости. Малый Аякс выяснил, что Одиссей его обманул, и в эти минуты проталкивался по большому залу. Его крики привели Пенелопу в отчаяние.
— Я должна идти. Приходи ко мне в комнату сегодня вечером — скоро! Напротив моего окна растет оливковое дерево, по нему можно залезть. Так тебя не увидит стража. Я буду тебя ждать.
Внезапно их нашел Дамастор.
— Малый Аякс знает, что его одурачили. Он жаждет драки.
— Сегодня вечером у меня нет времени на удовлетворение его желания, — ответил Одиссей, наблюдая за тем, как Пенелопа исчезает в толпе. — Она хочет меня. Скажи быстро, Дамастор — ты знаешь оливковое дерево напротив женской половины?..
Серебристая луна как будто спала под тонким покрывалом облаков. Ее наполовину прикрытый глаз освещал кружащиеся в вихре клубы испарений, разносимых по ночному небу. В тусклом свете Одиссей пробирался к искривленному стволу старого дерева и опасно поскользнулся, так как торопился оказаться с женщиной, которую любил. У него кружилась голова от возбуждения и осознания того, что Пенелопа ответила на его любовь. Очень скоро она будет принадлежать ему. Елена, тот маяк, который привел его в Спарту, приз, который вернет ему родину, оказался позабыт.
Одиссей прополз до конца длинной ветки, которая прямо и уверенно указывала на одно из окон на дворцовой стене. Царевич перегнулся к окну, схватился за подоконник, подтянулся, преодолевая проем, а потом рухнул на пол спальни. Он лежал на спине и осматривал простую, но просторную комнату. Над ним маячил высокий потолок, голова оказалась около той части большой кровати, где обычно располагаются ноги. Когда он поднял глаза вверх, то через край свесилось лицо Пенелопы, которая смотрела на него с постели.
— С тобой все в порядке?
— Думаю, да. А разве нет более легкого способа до тебя добраться?
— Боюсь, что нет, — ответила Пенелопа, наблюдая за тем, как Одиссей поднимается на ноги и встанет перед ней. Она села, и платье распахнулось, обнажая ее бедро. — Если, конечно, не хочешь с боем прорываться сквозь стражу.
— Ты того стоишь!
Она откинула голову назад и развязала волосы, они рассыпались у нее по спине. Девушка сделала глубокий вдох, отклонила тело назад и закрыла глаза, снова чувствуя желание, которое охватило ее в большом зале. Спазм чистой похоти прошел от паха до груди, а потом назад, к животу. Желание распространялось до кончиков пальцев рук и ног. Пенелопа нервно опустила руку к поясу на талии, повозилась с узлом и развязала его. Прилипавшее к телу платье распахнулось, обнажились выгнутая спина и ягодицы, а прохладный воздух в освещенной лунным светом комнате свободно прошелся по ее коже.
Пенелопа чувствовала: Одиссей наблюдает за каждым ее движением и, наслаждаясь его вниманием, подняла руку к фибуле на плече. Глаза девушки оставались закрытыми, пока она отстегивала броши на обоих плечах, потом позволила платью соскользнуть по гладкой коже. Открылось ее обнаженное тело. Впервые в жизни она показывала свое тело мужчине, но нервозность и неопытность не могли погасить похоть, бушевавшую внутри.
