Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 9
Сначала Сузи хотела было повернуть назад, испуганная видом Черного Пита и всей этой картины, но потом устыдилась своей трусости и решила остаться. Она смело подъехала к Питу, который, очевидно, задумал что-то ужасное против несчастной знахарки, и резко спросила его:
— Ради Бога, скажите мне, минеер, что тут у вас происходит?
— А, мисс Сузанна! — воскликнул он. — Вы пожаловали как раз вовремя и сейчас будете присутствовать при казни этой воровки, которая приговорена к повешению судом.
— Судом! — с негодованием повторила Сузи, оглядывая толпу, в которой не было ни одного порядочного лица. — Уж не сами ли вы разыграли тут роль судей?… Что сделала Сигамба?
— Живя из милости на моей земле, она украла у меня часть стада и скрыла в дальнем ущелье, — отвечал Пит. — Это доказано свидетельскими показаниями. Вот и сейчас мои овцы и козы пасутся с ее скотиной… Вы сами можете убедиться в этом по моим клеймам. Я полевой надзиратель здешнего округа, и потому, разобрав это дело по закону, нашел, что воровка подлежит смертной казни.
— А позвольте спросить вас, минеер, — смело сказала Сузи, — давно ли закон допускает обвинителя быть и судьей, да еще в своем собственном деле? О, я теперь не удивляюсь, почему англичане так дурно говорят о бурах и кричат на весь мир о нашем жестоком обращении с туземцами. Вы поступаете не только не по закону, а напротив, творите полное беззаконие. За это вас накажет Бог, если вам удастся избежать правосудия людей.
— Вы правы, молодая госпожа, — заговорила Сигамба совершенно спокойным голосом, доказывавшим, что она не чувствует ни малейшего страха, — этот приговор — действительно преступление, совершаемое из мести, и я должна поплатиться жизнью за то, что этот человек полон зла. Я женщина свободная и никому не сделала ничего дурного во всю свою жизнь. Я только помогала больным людям и больной скотине. Хеер ван Воорен говорит, что я из милости живу на его земле, но это неправда: я плачу ему за этот клочок и не нахожусь у него в рабстве. Потом он говорит, что я увела его овец и коз, — и это неправда: он сам приказал своим людям перемешать их в ущелье с моим маленьким стадом, чтобы иметь против меня улику и повесить меня в отместку за… одно дело. Но я прошу вас, молодая госпожа, не беспокойтесь из-за такого низкого существа, как я; уезжайте скорее отсюда, вид смерти не для вас.
— Нет, я не уйду! — крикнула Сузи и, сойдя с лошади, подошла к Питу. — Если я и уеду, то только для того, чтобы направить против вас, хеер ван Воорен, тот закон, над которым вы так нагло издеваетесь! Слышите?
Слова Сузи сильно смутили Черного Пита и его сообщников. Само по себе повешение этой знахарки, уличенной в краже, не было особенным преступлением, так как буры часто сильно страдали от воровства кафров и поневоле должны были прибегать к самосуду в своих пустынях. И вообще в то время мало обращалось внимания на справедливость или несправедливость белых по отношению к кафрам. Но если белый же обвинял перед властями, жившими в Капштадте, своего соплеменника в самовольном убийстве невинного туземца, то дело получало другой оборот и могло очень худо кончиться для обвиняемого.
Черный Пит отлично понял, что если Сузи исполнит свою угрозу и донесет на него, то ему несдобровать. Но он не хотел показать, что испугался ее угроз, и вместе с тем задумал воспользоваться удобным случаем, чтобы унизить ее при всех и отомстить за то, что я недавно почти выгнала его из нашего дома.
— Что эта воровка уличена и присуждена к смертной казни по закону, я могу доказать вот этим протоколом, в котором все записано и который подписан всеми, кто умеет писать, — сказал Пит, вынимая из кармана какую-то бумагу. — Я закона не нарушил, и потому ровно ничего не боюсь. Самосуд существует у буров не первый день; без него они не могли бы и жить здесь, среди этих разбойников-кафров. Но в угоду вам, милая девушка, я готов подарить этой черномазой колдунье жизнь — с двумя условиями. Во-первых, она должна отдать мне, в вознаграждение за беспокойство, все, что имеет: хижину, скарб и скот. Согласна ли ты на это, колдунья?
— Если я даже и не соглашусь, вы все равно возьмете все сами: сила на вашей стороне, — с горечью ответила Сигамба. — Ну, а второе условие?
— Оно тебя не касается, — грубо проговорил Черный Пит и, обратившись к Сузи, добавил: — второе условие состоит в том, чтобы вы при всем народе дали мне тот поцелуй, в котором, помните, отказали неделю тому назад, при нашей встрече около вашего дома.
Прежде чем Сузи нашлась, что ответить на эту наглость, Сигамба поспешила сказать:
— Не делайте этого, милая госпожа, не оскверняйте своих губ. Я скорее готова умереть, нежели допустить, чтобы вас коснулся этот злодей, который, родившись от белого отца и черной матери, получил от них только одно дурное и сделался врагом белых и черных.
— Да, минеер, я не могу исполнить вашего требования, — проговорила Сузи, вся побледнев от негодования и не скрывая своего отвращения. — Придумайте какое-нибудь другое условие.
— Ах, вы не можете! — ядовито прошипел Черный Пит. — Ну, делать нечего, принуждать я вас не буду… Эй, вы! — обратился он к своим разбойникам. — Вздерните-ка эту черномазую… Да не сразу, черти! Пусть она сначала попляшет между небом и землей… Забавно будет полюбоваться на ее кривлянья.
Бедная Сигамба в один миг была приподнята на веревке, так что только кончики ее ног касались земли. Сузи не могла вынести вида ее почерневших, искривленных губ, закатившихся глаз и судорожно подергивавшегося тела.
— Отпустите ее! — крикнула она, едва помня себя от ужаса, негодования и жалости. — Я исполню ваше желание, хеер ван Воорен, только, ради Бога, прикажите освободить эту несчастную!
И, подойдя к негодяю, она взглянула на него в упор и проговорила задыхающимся от гнева голосом:
— Целуйте!… О, как я желала бы, чтобы мои губы были пропитаны ядом!… Целуйте же!… Чего же вы ждете?
— Не нужно… не нужно!… Не делайте этого! — кричала хриплым голосом Сигамба, еле живая от душившей ее петли и удара о землю, когда по знаку Пита разбойники выпустили из рук веревку.
— Вы ошибаетесь, — с улыбкой возразил Пит, отступая назад и упершись руками в бока, — не я должен поцеловать вас, а вы меня.
Сузи тоже отскочила назад. По знаку палача Сигамбу снова подняли на воздух. Это заставило нашу бедную девочку опять подойти к негодяю и прикоснуться своими губами к его губам. Он сейчас же обхватил ее и целовал до тех пор, пока она не лишилась чувств. После этого даже его сообщники потребовали, чтобы он оставил свою жертву. Когда Пит наконец выпустил Сузи из рук, она грохнулась на землю. Провожавший ее кафр, все время отчаянно кричавший и шумевший из сочувствия к ней, тотчас же поднял ее и принялся приводить в чувство.
