Бенджамин Рошфор - Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 2
Было около шести утра, когда герцог Орлеанский верхом и без сопровождения прибыл в свою усадьбу Фоли, - загородную резиденцию, которую он построил двенадцать лет назад на окраине Парижа и которую в наши дни называют парком Монсо.
Вокруг главного здания был разбит английский парк, спроектированный Кармонтелем, и повсюду можно было видеть фальшивые античные руины, разбросанные среди кипарисов и серебристых кленов, которые были настоящими. Для того, чтобы порадовать глаз и похвастаться перед высшим обществом, были сооружены обелиск и китайский портик, оранжереи и ветряная мельница и даже небольшое озеро с островом посередине.
Герцог спешился перед потайной калиткой, ключ от которой был только у него, вошел внутрь и привязал лошадь к первому попавшемуся дереву. Ни один из слуг ещё не встал, но герцог ни в ком не нуждался для того дела, которое наметил на сегодняшнее утро.
В ту пору ему было около сорока. От былой гибкости не осталось и следа, но по-прежнему он оставался достаточно интересен благодаря высокому росту и привлекателен несмотря на наметившуюся лысину и красный цвет лица. Не обладая интеллигентностью и культурой, он предпочитал физические упражнения, и своей профессией сделал умение держать нос по ветру, особенно в политике: вот почему он поддерживал ещё не слиш ком определенные революционные настроения, не видя иного способа досадить ненавистной ему королеве Марии-Антуанетте, и потому сделался в собрании знатных лиц государства защитником прав третьего сословия - а в результате все приветствовали его на улицах.
Так как к нему плохо относились при дворе, он получал большое удовольствие, внедряя в Париже английские моды и идеи, не сомневаясь, что когда-нибудь наступит и его день, пусть пока ещё очень далекий.
Но в данный момент его интересовало не его будущее и не будущее Франции (которые он с удовольствием рассматривал как одно целое). Его интересовал воздушный шар.
Он остановился в нескольких метрах от огромного аэростата, озабоченно наблюдая, как тот раскачивается под порывами усилившегося ветра и задавая себе примерно такой вопрос: - А не совершить ли мне глупость?
Воздухоплавание было одним из его увлечений, таким smart. [12] Которое, однако, не добавляло ему популярности.
Но он достаточно хорошо знал тонкости и опасности этого нового искусства, чтобы не отвечать самому себе. В те времена желание летать было сопряжено с известным риском. Дело было не в том, что у него не хватало смелости, она у него была, или было, по крайней мере, фанфаронство, но он боялся, что при этом сильном ветре у него не хватит времени набрать высоту и он начнет скрести по крышам Парижа и снесет своей гондолой пару сотен печных труб. Страх смерти был ничто по сравнению с его тщеславием! Как, не подняться, огорченно отступиться и вернуться, поджав хвост и не наказав Агнию!
Для того, чтобы понять, откуда такая буря в герцогской крови, необходимо пояснить причину его неожиданного появления.
Агния, то есть Агния де Бюффон, была его любовницей. У него их было немало, но её он любил. Грациозная и шаловливая в свои двадцать лет, она когда-то вышла замуж за графа Луи де Бюффона, сына знаменитого автора слов о том, что "самым благородным завоеванием человека является лошадь" и которого Ривароль называл "самой неудачной главой в естественной истории его отца". Сама она была довольно глупа, но как раз это и устраивало герцога, и бросив мужа, поселилась в скромном доме на рю Блё, чтоб безумно любить герцога с чисто мещанской страстью, которая сменялась периодами самобичевания, когда герцог проводил время с другими, никогда не переставая навещать публичные дома и их обитательниц.
- "Черт возьми, - спрашивал герцог Орлеанский сам себя, обходя вокруг гондолы своего воздушного шара, - кто: слуга, предатель, наемник или шпион королевы, какой враг или злейший друг сообщил Агнии, что ночь я провел на улице Вожирар, 114 с Цинтией Эллис?"
Случилось так, что Агния де Бюффон неожиданно ворвалась в потайную квартиру, где ей также приходилось в свое время бывать, в три часа утра как раз в тот момент, когда её обожаемый возлюбленный с голым задом изображал паровой молот на вышеупомянутой Цинтии. Если вспомнить, что эта последняя, бывшая парижская проститутка из борделя мадам Бриссо, в свое время была с трудом лишена девственности будущим знаменитым специалистом по этой части герцогом Шартрским, стала затем хозяйкой публичного дома в Марселе, где укрыла в своем шикарном притоне дезертира Тюльпана, бежавшего с Корсики, а затем переправила того в Париж, и будучи тайным агентом Альбиона, отправила его с тайными документами, спрятанными без его ведома в фальшивый пистолет и содержавшими основные сведения о передвижении французского флота; если вспомнить, что он обещал, обнаружив предательство, выпороть эту даму до крови, если когда-нибудь её встретит, хотя перед этим довольно долго и тщательно занимался с ней любовью - если вспомнить все это, можно только пожалеть, что в то утро её здесь не было.
Не было её здесь, потому что эта крупная блондинка в одних только черных туфельках была спущена с лестницы на улице Вожирар в доме 114 ревнивой и возмущенной Агнией и теперь отмачивала свои синяки в маленькой квартирке в Пале-Ройяль, где герцог уже несколько лет держал её рядом со своими апартаментами. Она больше уже не была ничьим тайным агентом, если не считать особых удовольствий герцога, и жила вполне благопристойно, не имея других дел, кроме заботы о хорошем качестве парового молота и его успешных свершениях, что становилось делом все более затруднительным для его хозяина.
Сцена, произошедшая между двумя любовниками после планирующего полета Цинтии, характеризовалась всеми признаками ярости, как это и должно быть между двумя любящими людьми. Он, огорченный тем, что его оторвали от его занятия; она, выведенная из себя тем, что он никогда не требовал от неё такой услуги - оба обменивались фразами, в которых не верили ни одному слову.
Агния: - Монсиньор, я покидаю вас навсегда!
Герцог: - Сделайте это, мадам, но я покончу с собой!
Агния: - Вы пыхтели как паровой молот! Я это подозревала!
Герцог: - И где же ваше уважение ко мне? Прощайте. Я отправляюсь к моему воздушному шару. Я взлечу и брошусь вниз. О такой кончине будет говорить весь свет, и это будет преследовать вас до вашего последнего часа.
Он метнулся к выходу и она воскликнула, пораженная:
- Но вы не сделаете этого!
- Немедленно! - ответил он, спускаясь по лестнице и одновременно натягивая штаны.
Он был искренен в этот момент. Он не мог стерпеть того, что оказался в смешной ситуации. Он хотел вернуть её восхищение с помощью какого-либо исключительного поступка. Твердо решив не прыгать из гондолы, он хотел, чтобы Агния видела, как он летит над Парижем, и испытала смертельный страх - достаточно смертельный, чтобы никогда не покидать его, если он однажды вернется, а именно таково было его намерение. Но теперь при этом ветре, который почти переходил в ураган, как совершить полет со славой? Он вернется сконфуженный, с идиотским видом и не наказав Агнию!
