Наталия Образцова - Замок тайн

Рэйчел ни о чем не спрашивала и молча бежала во тьме. Один раз она споткнулась, но Стивен рванул ее так, что она слабо застонала. Он почти потащил ее по земле, пока она не смогла вскочить и опять бежать с ним. Стивен оглядывался. Спасительное облако медленно отползало прочь, края его уже засеребрились. Им надо было успеть до того, как луна осветит все вокруг и преследователи смогут обнаружить обман. Тогда у них останется всего несколько минут, пока фанатики не сообразят, в чем дело, и не начнут рыскать по равнине; они быстро догадаются, где искать беглецов.

Силуэт усадьбы квакеров был еле различим во мраке, но слабый отсвет в двух-трех окошках указывал путь. Помогут ли им квакеры? Стивен очень надеялся на это. В противном случае они пропали. Но он ведь всегда был другом этих сектантов, да и Рэйчел делала им немало добра. К тому же квакеры держались особняком от пуритан, не имели с ними ничего общего и вряд ли были склонны потакать им. По крайней мере, для беглецов это был последний шанс.

Свет появившейся луны показался ослепительным, когда они, задыхаясь и почти падая, добежали до ворот усадьбы. Мощная стена, как в крепости. Ярость пуритан не сможет сокрушить ее. Слабо сверкнула надпись над воротами: «Я отринул беды прочь». О, Господи, если бы это было так!

Стивен стучал из последних сил. Почему никто не открывает ворота? Почему они медлят? Краем глаза он видел осевшую у створки ворот, поникшую Рэйчел, а назад боялся и оглянуться. Как скоро фанатики сообразят, что они могли укрыться у квакеров? И сообразят ли вообще? Может, преследователи будут рыскать на равнине, разыскивая их в траве и ложбинах?

Наконец внутри раздался взволнованный вопрошающий голос. Стивен почти простонал:

– Джошуа! Джошуа Симондс! Это я, Гаррисон. Отоприте, во имя всего святого.

Они почти ввалились, падая на руки взволнованным квакерам.

– Боже правый! Стивен… Рэйчел… Да что случилось, скажите во имя Бога?

Стивен лишь жестом попросил закрыть ворота. Какое-то время он не мог вымолвить ни слова, задыхаясь.

– За нами гонятся, Джошуа. Фанатики Прейзгода… Уже покойного Прейзгода…

– Что? Ты убил этого служителя сатаны? Воистину богоугодное дело. Но тогда все ясно. Входите скорее в дом. И ничего не бойтесь.

– Это опасно для вас, Джошуа, – честно признался Стивен, кладя руку на плечо сектанта. – В этих фанатиков словно сам дьявол вселился. Они жаждут отомстить и хотят расправиться с мисс Рэйчел, объявив ее ведьмой.

– Ничего, ничего. У нас крепкие стены. Нам уже не раз приходилось…

– Джошуа, они не успокоятся. Они могут позвать подмогу, если что-то заподозрят.

До Джошуа Симондса наконец стало доходить, какую опасность представляют нежданные гости. Если фанатики что-то вобьют себе в голову, они так скоро не успокоятся. Он умолк, глядя на переводящую дыхание Рэйчел, на взволнованного Гаррисона. Во дворе стали собираться его люди, его община. Он нес ответственность за них и не мог подвергнуть их жизнь риску. И еще он явственно стал различать шум, долетавший с равнины, топот коней, крики. Шум приближался. Квакер нахмурился, глядя в упор на все еще тяжело дышащего полковника. И вдруг выругался, что совсем не пристало патриарху его ранга.

– Дьяволово семя! Ты все же наш друг, Стивен. И бедняжка Рэйчел…

Он повернулся к своим людям:

– Никто из вас не видел этих людей! Вы поняли? Расходитесь поскорее.

Потом что-то негромко сказал одному из своих единоверцев. Тот кивнул.

– Следуйте за мной, господа.

Джошуа на миг задержал Гаррисона.

– Клемент проводит вас, но вы будете молчать о том, где были. Я тебе верю, брат, ты честный человек. И наш друг. Я же поговорю с этими. Может, даже придется впустить их, чтобы убедить, но вас они не найдут.

После этого он пошел с самым решительным видом к воротам, из-за которых уже явственно слышались голоса с требованием отворить. Невозмутимый Клемент сделал знак гостям следовать за ним.

Рэйчел все казалось нереальным. Тело ее слабо ныло, колени дрожали от напряжения. Как во сне она прошла в дом, двигалась по каким-то переходам. Открылась одна дверь, потом другая, третья. Свет фонаря слабо высвечивал ступени лестниц, белые стены, грубую, топорную мебель. Потом они оказались в каком-то заставленном шкафами помещении, и их проводник оставил фонарь, сделав знак Стивену помочь ему. Тяжелый звук отодвигаемого шкафа, и они увидели в стене за ним небольшую дверцу.

– Входи, брат, входи, сестра, – по-квакерски простодушно обратился Клемент к ним. – Джошуа верит вам, значит, вы сохраните в секрете то, что увидите.

Он протянул им фонарь. Сгибаясь в низкой арке двери, они прошли внутрь и увидели уводящие вниз ступени. Дверь закрылась, было слышно, как Клемент кряхтит, рывками возвращая шкаф на место.

Рэйчел взглянула на Стивена. Он был растрепан, без шляпы, которую обронил где-то по пути. Приподняв фонарь, он осветил лестницу, потом поглядел на девушку и чуть улыбнулся.

– Чудаки эти квакеры. Знаете, мисс, где мы сейчас оказались? В том самом тайнике, где они хранят свой контрабандный коньяк.

Рэйчел медленно стала спускаться по ступеням вслед за Стивеном.

Они оказались в продолговатом, довольно обширном помещении с очень низким сводом. По-видимому, усадьба квакеров стояла на месте более древних построек, и это помещение, с его встроенными в стену толстыми колоннами римского типа, носило следы глухой древности. Однако огромные бочки, располагавшиеся здесь, были совсем новые, схваченные толстыми железными обручами. На полках у стены стояли уже разлитые в пузатые бутылки напитки.

Гаррисон приподнял факел и осветил все вокруг.

– Н-да. Коньяк. Превосходный французский коньяк из-под полы. Господа квакеры зачастую не позволяют себе даже бутылки вина к обеду, но неплохо зарабатывают на продаже этого напитка.

Он старался отвлечь Рэйчел от пережитого волнения; она же молча осела на скамью у стены. Затем Стивен уселся на перевернутый пустой бочонок перед ней, отставив в сторону фонарь. Вид у девушки был по-прежнему измученный, черные спутанные пряди падали на щеки. При слабом свете фонаря они отливали синевой, а глаза, отрешенные и расширенные, светились острым напряженным блеском на осунувшемся смуглом лице. Стивен ощутил жалость к ней. Стараясь отвлечь Рэйчел, он заговорил, что давно знал, что квакеры приторговывают спиртным, и стал объяснять, отчего закрывал на это глаза.

Вряд ли девушка слушала его. Даже когда он стал говорить, что Джошуа Симондс вряд ли заинтересован в выдаче покровительствующего ему помощника шерифа, она никак не отреагировала. Он продолжал говорить, надеясь, что его слова заставят ее очнуться – о том, что в усадьбе крепкая стена, что квакеры скроют их и что даже если впустят кого-нибудь в дом, преследователи вряд ли найдут их в этом тайном убежище. Он говорил долго.