Розалинда Лейкер - Венецианская маска. Книга 1
После того как Мариэтта тоже высказала свои поздравления и добрые пожелания Адрианне по этому поводу, она недоуменно спросила Элену:
— Как ты заметила? Адрианна ведь выглядит как обычно, и по фигуре ничего не скажешь, особенно в таком просторном платье.
— Понимаешь, у нее что-то новое появилось в лице, — стала объяснять Элена. — А поскольку в Оспедале нам не приходилось сталкиваться с подобными явлениями, неудивительно, что ты еще не научилась определять это по лицам. И потом, эти изменения не такие уж явные, просто женщина как бы расцветает. Теперь я мгновенно по любой узнаю, беременна она или нет. Я даже десятки раз сама пыталась заметить это у себя в лице. И каждое утро жду, что увижу, — она замолчала и потом, проведя пальцами по щеке, продолжала. — Причем, появляется это нередко задолго до наступления остальных признаков. — И тут в ее голосе зазвучали нотки отчаяния. — Обещайте мне, что сразу же мне скажете, если вы заметите, что лицо стало другим! — воскликнула она с таким жаром, что это даже слегка смутило ее собеседниц. — Я ведь сразу должна знать об этом, может быть, я в своем лице просто не увижу таких изменений, потому что без конца смотрю в зеркало.
— Скажем, скажем, — пообещала Адрианна, взяв Элену за руки и ласково сжав их, пытаясь успокоить ее, как она всегда успокаивала своих детей.
— И пусть это произойдет уже скоро, — тихо добавила Мариэтта.
И Адрианна, и Мариэтта хорошо знали, что Элена так и не сумела побороть свой страх перед синьорой Челано-старшей.
Женщины посоветовали ей держаться поближе к Лавинии, которая за все это время показала себя настоящей подругой Элены, поддерживая ео на протяжении всех этих четырех лет и четырех месяцев, прошедших со дня свадьбы. Но, как потом призналась Мариэтта Адрианне, когда они остались вдвоем, зная вероломство и жестокость представителей рода Челано, следовало опасаться того, что они, если, не дай Бог, убедятся в том, что Элена бесплодна, всеми правдами и неправдами постараются отделаться от неугодной им жены Филиппо. К счастью, если верить тому, что рассказала им Элена, Филиппо, несмотря на свой необузданный нрав, не пресытился ею, хотя каждому в Венеции было известно, сколько времени он проводил у куртизанок. И даже определенным образом именно его привязанность к Элене могла служить надежной защитой от врагов в стенах этого дома. Но, несмотря ни на что, Адрианна и Мариэтта, решили видеться с Эленой, чтобы быть в курсе всего происходящего, и, в случае Чего, вовремя заметить неладное.
Мариэтта с восторгом отдалась вихрю светской жизни Венеции. Попытки растопить лед ненависти между Челано и Торризи, кроме того, помочь Доменико в осуществлении его тайных планов, о которых он поведал ей незадолго до их свадьбы, явились мощным стимулом к тому, чтобы укрепить их брак, и рассеяли ее сомнения относительно необходимости зажить новой жизнью светской синьоры. Доменико, в отличие от мужа Адрианны, Леонардо, без тени неприязни относился к популярности своей супруги, былой примадонны Оспедале. Скорее, он даже был доволен тем, что, когда им случалось входить в какую-нибудь из светских гостиных, все головы тут же поворачивались в ее сторону. Ее новые замысловатые наряды имели такие цвета, которые, строго говоря, не очень хорошо сочетались с тициановским цветом волос, но даже это придавало ей весьма своеобразное очарование. И в маске Мариэтту узнавали повсюду, по ее очередному элегантному наряду и по неповторимого оттенка волосам, уложенным по самой последней моде, но без единого следа пудры.
Карнавал, проходивший в ее первую после замужества зиму, положил начало другим, которые следовали один за другим. Наступило время безумных балов и масок, экстравагантных ночных ужинов, подававшихся в едва освещенных свечами уютных гостиных или же в гондолах под сладкоголосое пение гондольеров, одетых в золоченые ливреи, чьи вокальные данные сделали бы честь даже самой Ла Скала в Милане. Иногда на их огромную лодку зазывали даже целый оркестр, и они плыли в сопровождении целой флотилии гондол и весельных лодок под музыку навстречу заре пробуждающегося дня. Грандиозные гала-представления разворачивались в оперных театрах Венеции, в них принимали участие все приглашенные, и уж конечно, незабываемое впечатление оставляли банкеты во Дворце дожей, происходившие в Золотом зале Большого Совета.
У Мариэтты появилось множество самых роскошных карнавальных костюмов, масок, изукрашенных драгоценными камнями, но она до сих пор бережно хранила ту моретту, которую получила в подарок от своей матери, теперь маска помещалась в особой шкатулке, обитой внутри черным бархатом.
Не было такого вечера, чтобы они с Доменико не появились на очередном увеселительном мероприятии, которые затягивались, как правило, до самого утра, но дни обычно проходили в заботах. Мариэтта по-прежнему наносила частые визиты в Оспедале делла Пиета, навещала Бьянку или участвовала в выступлениях. Если ей выпадало счастье увидеть Элену на каком-нибудь из мероприятий, проходивших вне стен Оспедале, они, если могли, общались на своем тайном языке жестов. И, если иногда их друзья и знакомые вдруг с удивлением замечали, как на лицах молодых женщин ни с того ни с сего вдруг появлялась счастливая улыбка, они никак не могли понять причин столь разительной перемены настроения.
Однажды они случайно встретились на приеме, который проходил в Оспедале после очередного концерта в Церкви. В тот вечер Доменико и Филиппо засиделись каждый на своем, отдаленном от своего исконного врага месте в Сенате, а их молодые жены пришли в восторг от совершенно неожиданно предоставившейся возможности вновь встретиться друг с другом и хоть один вечер оказаться в обществе ее старых друзей и подруг. Как обычно, на подобных вечерах присутствовали и приезжие гости, большей частью их приводили с собой венецианцы, принимавшие их у себя. Элена, вовлеченная в длительную беседу с маэстро, внезапно увидела одного молодого человека, стоявшего неподалеку, который устремил на нее пристальный взгляд. В общем-то, в этом ничего предосудительного или необычного не было, но как Элена ни старалась, она не смогла удержаться от того, чтобы не послать ему заинтересованный взгляд, поскольку он продолжал смотреть на нее, а это понемногу начинало досаждать ей.
И наступил такой момент, когда и мужчина, и женщина словно переживают одновременно свое второе рождение, и прошлое как бы тает, растворяется, исчезает неведомо куда, и так длится несколько коротких мгновений, которые, несмотря на это, открывают и перед ним и перед ней врата совершенно нового мира и нового летоисчисления. Так произошло и на этот раз. Светловолосый, среднего роста незнакомец, не блиставший особой красотой, привлекал своим лицом, излучающим энергию: тонкий, изящный, словно вышедший из-под резца скульптора, нос и довольно большой рот. А в его глазах цвета необычного — смесь янтаря и ореха, сквозило выражение учтивости, обожания и веселости, причем все это Элена прочла сразу же, едва взглянув в них, и увиденное в один миг заставило ее позабыть о том, что только что говорил ей маэстро.
