Тим Северин - Пират Его Величества
— Держись в рамках приличий! — рявкнул он. — Что будет с леди, решится на совете, а покамест у тебя есть чем заняться. Для начала помоги избавиться от мертвых тел и очистить палубу.
Потом Шарп повернулся к Гектору, который по-прежнему сжимал в руках узел с корабельными бумагами, и спросил:
— Что ты выяснил?
— Корабль шел в Панаму. В этой папке — карта Панамы и прилегающей акватории. Есть также генеральная карта всего побережья. Капитан был важной особой, другом здешнего губернатора, и донья Хуана собиралась остаться с ним.
— Везучий парень, — прокомментировал Шарп.
— Также на борту нашлось немало звонкой монеты, и Рингроуз считает, что из корабельного балласта можно делать мушкетные пули. — Гектор продолжал бы говорить и дальше, но капитан едва его слушал.
— Нужно показать ей, что мы не варвары, — вот что сказал Шарп. — Запри офицеров корабля в форпике, и пусть они дадут слово, что не станут чинить препон. А этим вечером мы устроим прием для сеньоры и ее компаньонки. На этом корабле, разумеется. Возможно, твой приятель-француз исхитрится приготовить какое-нибудь особенное блюдо.
— А как быть с сыном капитана? Вон он стоит. — Гектор кивком указал на молодого человека, по-прежнему стоявшего с несчастным видом у кормового ограждения.
— Помести его вместе с остальными в форпике.
— У его отца нашлась кое-какая дорогая посуду. Чистое серебро.
— Славно. Для обеда пригодится. А потом мы его пустим на лом и поделим вместе с прочей добычей.
* * *— Похоже, Шарп и впрямь из-за нее голову потерял, — позже вечером говорил Гектор Жаку, колдовавшему на камбузе «Санто-Росарио». Ветер спал, два корабля лежали в дрейфе, и море было спокойным. Француз приплыл на шлюпке вместе с призовой партией, привез с собой всякую кухонную утварь, сушеные травы и крупного тунца, которого замариновал в смеси сахара и соли. Жак приподнял крышку кастрюли, окунул ложку в соус, снимая пробу, и сказал:
— Никогда не недооценивай чар красивой женщины. Особенно среди мужчин, которые так долго пробыли в море. Им так головы можно вскружить, что они от головокружения страдать станут.
Изреель, который прислушивался к их разговору, не скрывал скептицизма.
— Я все равно считаю, что с этим кораблем что-то не так. Может, команда его подожжет, потому что у них был храбрый капитан и он не захотел уступать судейскую жену. Но что-то еще тут есть. Я видел, она вертела Шарпом, как ей угодно было, чуть ли не веревки из него вила. А наш капитан, точно собачонка, заваливался на спинку и хвостиком вилял.
Гектор не мог не согласиться. Он был преисполнен восхищением — какое же непоколебимое самообладание у обеих женщин! Однако он тоже чувствовал какую-то тайну, чувствовал, что женщины что-то скрывают, и ломал голову над разгадкой.
— Если бы я не читал те донесения, то сказал бы, что донья Хуана нарочно задерживает нас, потому что знает, что испанцы собирают эскадру боевых кораблей и та вскоре явится сюда ее спасать, — сказал он.
Жак подул на ложку, чтобы остудить суп.
— Может, ей неизвестно, что в тех письмах.
— Муж никогда не позволил бы ей отплыть, если бы думал, что «Троица» до сих пор ходит в Южном море.
— Тогда спроси себя, чего именно добивается донья Хуана. — Жак хлебнул из ложки, потом добавил в суп щепотку молотого душистого перца.
— Чтобы ей позволили остаться на корабле.
— А еще?
— Чтобы мы не лезли в ее личные вещи.
— Значит, там-то и нужно порыться.
— Но им же пообещали, что мы не станем так поступать, — возразил Гектор.
Жак пожал плечами.
— Тогда сделай так, чтобы об этом не узнали ни они, ни Шарп. Обед подадут на свежем воздухе, не на корме. Есть предложение: пока две дамы и наш галантный капитан наслаждаются моим кулинарным искусством, кто-то должен обыскать их каюту. Дан ловок, что твой горный козел. Он заберется туда через кормовой иллюминатор, осмотрит каюту и успеет убраться оттуда раньше, чем они доедят мой десерт. А это будет силлабаб из кокоса, и его стоит посмаковать подольше.
— У меня идея получше, — сказал Изреель. — В палубе кормовой надстройки есть маленький люк. Его я обнаружил, когда мы осматривали грузовой трюм. Обычно им пользуется корабельный плотник, когда проверяет рангоут. Кто-то худой — либо Дан, либо Гектор — вполне сумеет пролезть оттуда в каюту.
В итоге было решено, что дело пойдет быстрее, если обыск проведут сразу оба, и Дан, и Гектор. В каюту друзья пробрались без особых затруднений. Ничего подозрительного они не обнаружили, не считая большого сундука для одежды, который был надежно заперт.
— Неужели дамы опасаются, что команда украдет их платья? — сказал Дан. Он покопался у себя в кармане и выудил оттуда кусок проволоки, которой обычно прочищал затравочное отверстие мушкета. Засунув кончик проволоки в замочную скважину, он пошуровал ею и мгновением позже приподнял крышку сундука.
— Жак гордился бы тобой. Сомневаюсь, что в свою бытность вором в Париже он проделал бы это быстрее, — прошептал Гектор.
Сундук был набит платьями, юбками, сорочками, нижними юбками, плащами, пелеринами, капюшонами, перчатками и чулками, одежда была напихана так плотно, что Гектор и не знал, удастся ли вообще снова закрыть крышку. Он запустил руки в глубины тафты и шелка, кружев и принялся ощупывать тряпки слой за слоем. Углубившись в мягкие недра на две трети, его пальцы наткнулись на что-то твердое. На ощупь оно напоминало большую книгу. Осторожно выудив находку из укромного местечка, Гектор увидел еще одну папку, во многом похожую на ту, в которой капитан Лопес хранил свои карты. Гектор отступил от сундука, подошел к кормовому иллюминатору, где было светлее, и открыл обложку. Он сразу же сообразил, что держит в руках личный навигационный журнал мертвого капитана, с множеством ежедневных заметок и данными наблюдений. Там были схемы якорных стоянок с промерами глубин, чертежи подходов к гаваням, десятки зарисовок различных участков берега, очертания островов, данные наблюдений приливов и течений. В папке хранилась вся жизнь, весь опыт капитана Лопеса как навигатора. Гектор быстро пролистал страницы, которых была, наверное, почти сотня, и все испещрены рисунками, записями и цифрами. Некоторым было много лет. На листах виднелись пятна от соленых брызг, у них были обтрепанные края, чернила выцвели; наверное, Лопес рисовал их, когда впервые вышел в море. На других листах угадывалась другая рука, и, по-видимому, они были скопированы из официальных навигационных наставлений.
— Значит, не все он держал в голове, — пробормотал Гектор себе под нос, укладывая папку на место и зарывая под груду надушенных одежд. Затем Дан снова запер сундук, и Гектор вслед за мискито вылез наружу через узкий люк.
