Джайлс Кристиан - Кровавый глаз
Наконец мы подошли к стене Оффы, обозначавшей западные границы Мерсии. Земля перед искусственной преградой была очищена от деревьев и кустарников, среди которых могли бы укрыться незваные гости, пришедшие с запада. Перед высокой земляной насыпью, увенчанной частоколом из заостренных дубовых бревен, был выкопан глубокий ров.
— Теперь мы взмахнем руками и перелетим через вал? — спросил человек по имени Альрик, когда мы поднялись ползком на вершину холма, с которой можно было хорошо рассмотреть укрепление.
— Ты совершенно прав, Альрик, черт побери, — сказал Пенда. — Это было бы проще простого, если бы мы стали ангелами, черт побери! — Он почесал шрам, пересекающий лицо. — А еще, просто ради забавы, можно было бы дождаться темноты и перелезть через эту проклятую стену. Слышишь, Эфа? — спросил он, глядя на оружейника. — Как думаешь, ты сможешь затащить свою жирную задницу на эту маленькую насыпь?
Тот поморщился, а Пенда повернулся ко мне и сказал:
— Ворон, окажи любезность, поймай Эфу, если он сорвется.
— Как поросенка на вертел, — усмехнулся я, глядя Эфе в глаза и похлопывая по древку копья, потом продолжил: — Здесь мы на открытом месте, у всех на виду. Сейчас надо укрыться. Мы вернемся сюда вечером.
Дружинник кивнул, и мы отползли с гребня холма.
— Пенда, ты по-прежнему считаешь, что нам нужно перебираться здесь? — спросил я, когда мы подобрали оставленное оружие и приготовились искать укрытие, чтобы дождаться темноты. — Можно было бы пройти дальше на север и переправиться через реку на лодках.
В той стороне вал заканчивался. Его сменяла река Уай, которая текла на восток, образовывая естественную границу, а затем снова поворачивала в глубь Уэльса. Только у местечка под названием Магон насыпь и частокол Оффы появлялись снова, свидетельствуя о превосходстве Мерсии. Все это я выяснил во время пиршества у Эльдреда, до того как мед лишил меня рассудка.
— В этом месте нам придется перебираться через вал и речку, протекающую позади него. — Пенда покачал головой, усмехнулся и обвел взглядом уэссексцев. — Это самый сложный участок.
Все заворчали, хотя замысел дружинника был понятен. Валлийцы вряд ли ждут, что непрошеные гости пожалуют к ним самой трудной дорогой.
— Думаю, нам повезет. Скотоложцы, трахающие своих овец, присматривают за этим местом не слишком пристально, — добавил Пенда, и я порадовался тому, что у меня в отряде есть такой опытный воин.
Ночью мы превратились в тени, с помощью веревок перебрались через дубовый частокол, что для большинства из нас не составило труда, а затем нашли узкое место и начали переправу через реку, оказавшуюся совсем не простой. Эльдред снабдил нас пустыми бурдюками из-под вина. Мы надули их и использовали для того, чтобы держать над водой головы, мечи и скатанные кольчуги. Когда весь отряд, дрожащий от холода, в одном нижнем белье выбрался на топкий западный берег Уая, я мысленно возблагодарил хитрого Локи за то, что нас там не ждали валлийцы, готовые устроить теплый прием. Затем я закинул мокрые волосы назад, вспомнил тех, кто напал на нас в пастушьей хижине, зачерпнул пригоршней грязь и вымазал себе лицо.
— Это сделает нас такими же невидимыми, как духи, — ответил я на вопросительные взгляды.
Некоторые что-то пробурчали себе под нос, другие осенили себя крестным знамением, словно мои слова оскорбляли их бога, но вскоре у всех руки и лицо были вымазаны толстым слоем грязи. Только белки глаз, блестящие в серебристом свете звезд, показывали, что мы не демоны, а люди.
Мы понимали, что если пойдем вдоль реки, то вскоре обязательно наткнемся на деревни и селения, поскольку человек исстари селится рядом со свежей водой. Однако у нас не было иного способа узнать, где валлийцы держат Веохстана. Один из десятка дружинников Эльдреда, коренастый мужчина по имени Освин, похоже, знал эти места лучше остальных.
— На следующей излучине реки есть поселение, — сказал он, и на его черном от грязи лице сверкнули белые зубы. — Раньше оно было довольно большим, но три года назад мы его спалили.
— Помню, — поморщился Эфа, изучая оперение на своих стрелах. — Валлийцы забрали в Хвикке нескольких ребят, кажется, семерых или восьмерых. Поэтому мы сожгли семь или восемь их деревень. — Он провел оперением по языку. — Вот только эти сучьи дети отстраивают свои поселения быстрее, чем мы стираем их с лица земли.
— Значит, ударим сегодня же ночью, — предложил Пенда. — Если Веохстана там нет, то мы уйдем затемно и попробуем счастья в другом месте.
— Нет, Пенда, — возразил я, стискивая толстое ясеневое древко копья Глума. — Если мы нападем на поселение сейчас, то кому-то из валлийцев обязательно удастся уйти. Они побегут к своим сородичам, и к рассвету нам придется иметь дело со всем Уэльсом.
— Да, мы будем вынуждены уносить ноги обратно в Уэссекс, — подхватил Освин. — Нам чертовски повезет, если мы успеем пройти половину пути, прежде чем эти ублюдки нас настигнут. — Он в сердцах сплюнул.
— Так что же ты предлагаешь, скандинав? — с вызовом спросил Пенда.
Все взоры устремились на меня. Я глубоко вздохнул, понимая, что норны, возможно, плетут сейчас узор, который приведет всех нас к гибели, и ответил:
— Мы схватим одного человека из той деревни, о которой говорил Освин, и заставим его сказать все, что ему известно. Если сына олдермена Эльдреда захватили в плен, то об этом должны знать все вокруг. Валлийцы потеряли слишком много воинов. Им нужно хоть чем-нибудь похвастаться. — Тут Пенда неохотно кивнул, и я продолжил: — Мы выясним, где держат Веохстана, и заставим валлийца отвести нас туда.
Я говорил эти слова и вспоминал свою первую встречу с Сигурдом и Улафом. Норвежцы тогда заставили меня проводить их до Эбботсенда. Я испытал ужас, превративший мои внутренности в жижу.
— Ты хочешь войти в дом валлийца, вытащить хозяина из постели и надеешься, что ни его женщина, ни другие тутошние ублюдки нас не заметят?
Я улыбнулся и увидел, как зубы Пенды сверкнули в темноте не хуже клыков.
Освин был прав. Деревушка оказалась совсем маленькой — всего девять или десять строений. Рядом с ними из земли до сих пор обгорелыми пальцами торчали почерневшие обрубки старых бревен. Их обугленные края ловили свет звезд, отражающийся от реки. Возможно, эти остовы были сохранены в память о погибших селянах, хотя гораздо вероятнее, что у валлийцев, оставшихся в живых, просто хватало своих забот. Мы затаились в темноте, словно дикие собаки, подстерегающие добычу.
— Вон тот дом, — указал я на грубое строение, рядом с которым возвышалась груда беспорядочно сваленных бревен. — С ленивой тварью, живущей там, у нас не будет особых хлопот.
