Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей» (ЛП)

Я дрожу с головы до ног.

— Из мести? — шепчу я.

— Она хочет отомстить за смерть своего отца и брата, — отвечает он. — Она поклялась им в этом. Это ее самое сильное желание. Твой отец забрал у нее отца и брата, она взяла Изабель и нашего сына. Я не сомневаюсь, что она убьет тебя и твоего Эдуарда.

— Возвращайся скорее, — прошу я. — Вернись ко двору, Джордж. Не оставляй меня здесь одну вместе с ней.

— Я клянусь, — говорит он.

Джордж целует мне руку и уходит.

— Я не могу ехать ко двору, — категорически заявляю я Ричарду, когда он стоит передо мной в дорогом черном бархате, готовый ехать в Вестминстер, куда нас пригласили на ужин. — Клянусь, я не могу.

— Мы договорились, — тихо говорит он. — Мы договорились, что пока не узнаем правду о слухах, ты будешь выезжать ко двору, сидеть с королевой, когда пригласят, и вести себя так, словно ничего не случилось.

— Но кое-что случилось, — отвечаю я. — Ты слышал, что малыш Ричард умер?

Он кивает.

— Он был здоров, родился сильным и теперь умер, всего через три месяца после своего рождения. Умер во сне, разве не странно?

Мой муж поворачивается к огню и сапогом пинает в огонь откатившееся полено.

— Младенцы часто умирают, — говорит он.

— Ричард, я думаю, что это она убила его. Я не могу ехать ко двору и сидеть в ее гостиной, чувствуя, как она смотрит на меня, словно знает все мои мысли. Я не могу идти на ужин и есть пищу с ее кухни. Я не могу заставить себя встретиться с ней.

— Потому что ты ненавидишь ее? — спрашивает он. — Жену моего дорогого брата и мать его детей?

— Потому что я боюсь ее. И, возможно, тебе тоже надо ее бояться.

Глава 12

Лондон, апрель 1477

Джордж возвращается в Лондон и сразу приезжает в дом своей матери, чтобы увидеться с Ричардом. Мои дамы сообщают мне, что братья заперлись в зале Совета. Через некоторое время один из доверенных слуг Ричарда приходит в мою гостиную и просит меня прийти к милорду. Я оставляю взволнованных фрейлин строить догадки и иду через большой зал в кабинет Ричарда.

Меня поражает внешность Джорджа. Он похудел еще больше, его лицо усталое и изможденное, он выглядит, как человек, измученный своей тяжкой ношей. Ричард поворачивается на звук моих шагов и протягивает мне руку. Я встаю рядом с его креслом, положив ладонь ему на плечо.

— У Джорджа плохие новости из Уорика, — говорит Ричард.

Я жду молча.

Лицо Джорджа мрачно, он кажется намного старше своих двадцати семи лет.

— Я нашел убийцу Изабель. Я арестовал ее и отдал под суд. Она была признана виновной и казнена.

Мои колени слабеют, Ричард встает и усаживает меня на свое место.

— Соберись с духом, — говорит он. — Есть новости и похуже.

— Что может быть хуже? — шепчу я.

— Я также нашел убийцу моего сына. — голос Джорджа звучит монотонно и отстраненно. — Суд присяжных признал его виновным и велел повесить. Теперь эти двое не представляют опасности для вас.

Я сжимаю холодными пальцами руку Ричарда.

— Я допросил всех слуг Изабель, чтобы найти ее убийцу, — тихо говорит Джордж. — Ее звали Анкаретт, Анкаретт Твинхо, она была служанкой моей жены. Она служила Изабель за столом и приносила вино в ее комнаты.

Я зажмуриваюсь, представляя, как Изабель принимала пищу из рук служанки, не зная, что та является ее врагом. Я должна была быть рядом с сестрой. Я распознала бы злодейку.

— Она была на содержании у королевы, — продолжает он. — Бог знает, как долго она шпионила для нее. Но когда Изабель готовилась к родам, была так счастлива и верила, что у нее будет еще один мальчик, королева приказала своей шпионке использовать порошок.

— Порошок?

— Итальянский порошок, яд.

— Ты уверен?

— У меня есть доказательства, а присяжные признали ее виновной и приговорили к смерти.

— У него есть только доказательство того, что Анкаретт служила королеве, — вмешивается Ричард. — Мы вовсе не уверены, что королева приказала убить твою сестру.

— Кто еще мог желать зла Изабель? — спокойно говорит Джордж. — Все, кто ее знал, любили ее.

Я киваю, мои глаза наполняются слезами.

— А ее маленький мальчик?

— Анкаретт уехала в Сомерсет сразу после смерти Изабель, потому что ее уволили из дома, — отвечает Джордж. — Но она оставила порошок своему приятелю Джону Терсби, служившему в Уорике. Он дал яд ребенку. Присяжные признали обоих виновными, они оба казнены.

Я судорожно вздыхаю и смотрю на Ричарда.

— Вы должны быть осторожны, — предупреждает меня Джордж. — Не есть пищи с ее кухни, пить вино только из собственного погреба; и проследите, чтобы бутылки открывали прямо у вас на глазах. Не доверяйте никому из слуг. Вот все, что вы можете сделать. Мы не можем защититься от ее колдовства, разве только нанять свою собственную ведьму. Если она захочет использовать против нас злые чары, мы бессильны.

— Вина королевы не доказана, — упрямо возражает Ричард.

Джордж хрипло смеется.

— Я потерял жену, безупречную женщину, потому что королева ненавидела ее. Мне не нужно других доказательств.

Ричард качает головой.

— Мы не можем разделиться, — настаивает он. — Мы трое сыновей Йорков. Три солнца — вот знак Эдуарда. Мы поднялись так высоко, раскол очень опасен для нас.

— Я верю Эдуарду и тебе, — Джордж начинает злиться. — Но жена Эдуарда стала моим врагом, и она так же является врагом твоей жены. Она забрала у меня лучшую женщину, которую может иметь мужчина, и моего маленького сына. Теперь я буду следить, чтобы она не смогла навредить мне больше. Всю мою еду будут пробовать слуги, я удвою число охранников, я найму колдуна, чтобы защититься от ее злого глаза.

Ричард отворачивается от камина и смотрит в окно, словно пытается найти ответ за струями дождя.

— Я пойду к Эдуарду и поговорю с ним, — медленно говорит Джордж. — Я не знаю, что еще можно сделать.

Ричард склоняет голову, принимая этот долг, как настоящий сын Йорков.

— Я пойду с тобой.

Ричард так и не рассказал мне подробно, что произошло между тремя братьями, когда Эдуард обвинил Джорджа в манипуляциях законом, запугивании присяжных, ложном обвинении и смерти двух невинных людей, а Джордж ответил своему брату, что Элизабет Вудвилл подослала убийц к Изабель и ее мальчику. Ричард сказал мне только, что пропасть между Джорджем и Эдуардом стала так смертельно широка, что его преданность одному брату грозит потерей любви другого, и он опасается, что эта вражда может погубить нас всех.