Сквозь время - Олеся Шеллина
В каждой шутке есть доля шутки, как говорится. А отчаянный призыв герцога захватить эти земли, некогда богатые и процветающие, был настолько искренен, что даже обращение в шутку не смогло его сделать таковым. Наверное, мы просто первая, практически полноценная армия, которая тихо-мирно прошла по Каринтии, ничего не разрушив, никого не убив, не разорив немногочисленных, еще оставшихся крестьян, а честь по чести заплативши за еду и овес для лошадей. Да и разбойники слегка пыл поумерили, ожидая, когда же мы наконец уберемся восвояси, что позволило крестьянам даже ярмарку небольшую организовать, чтобы хотя бы быстренько обменяться необходимыми товарами.
С разбойниками получилось забавно. Я во главе небольшого дозорного отряда завернул за поворот дороги, и мы наткнулись на поваленное дерево. Это произошло на четвертый день нашего путешествия по Каринтии. Я только головой покачал.
— Дерево дорого, а тут тати такого красавца завалили, — словно услышав мои претензии, на дорогу выскочили тати в количестве двадцати рыл, потрясая какими-то ржавыми железяками, видимо, имитирующими мечи, и даже рогатинами. Их даже не смутило, что перед деревом остановились явно воины в полной, хоть и не совсем обычной для здешних мест, броне, с мечами, щитами, а у многих еще и боевые луки были к седлу приторочены. Какие-то на редкость тупые разбойники нам попались. Лица моих орлов были завешаны, открыто только мое — ну не люблю я эту сетку. В ней постоянно волоски бородки путались, что создавало определенные проблемы. Ну а дальше начался цирк с конями. А все потому, что никто из нас не знал наречия, на котором тати пытались вымогать у нас, ну, наверное, деньги. Даже я, со своим знанием мертвых и нескольких живых языков, не сумел понять, что они говорят. В свою очередь, тати не знали ни одного из тех языков, на которых я пытался к ним обращаться, игнорируя направленную в мою сторону железку. Сивка фыркал подо мной и не понимал, что это я с этим вонючим чучелом вообще вожусь. А так как наши кони были обучены людей топтать, то татям я лично не позавидовал. Короткие переговоры зашли в тупик, и я со вздохом потянулся к мечу, но тут из-за поворота выехал остальной отряд. Тупые разбойники, которые не догадались даже дозорных оставить, побросали свою имитацию оружия, которая была, тем не менее, опасна для менее грозного отряда, бросились врассыпную. Васька умоляюще посмотрел на меня в разрезе шлема, и я дал отмашку. Ловили татей весь оставшийся день. По-моему, некоторым специально давали убежать подальше. Я же только головой качал. Простое время, простые развлечения, ничего личного. Мучить не мучили, иначе пришлось бы применять меры, но всех переловленных разбойников просто вздернули на ближайших деревьях, да и поехали дальше.
На крышу молча вышел Волков и протянул мне кубок с кипяченой водой с травами. Этакий аналог травяного чая, который я в приказном порядке заставил пить своих людей. Травы я собрал в какой-то деревне, просто вытащив серебряную гривну, попросил принести мне на нее лечебных травок. В итоге, охреневшие от такой щедрости жители, притащили два полноценных стога и, чуть ли не вручив мне с ними местную знахарку, которая вцепилась в какой-то особо ценный для нее мешок и ни в какую не хотела его отдавать. Девушку от мешка отцепили, за заботу местных поблагодарили, порешали ее с собой не брать, дабы соблазн в отряде не разводить, вручили злосчастный мешок и отправили домой, хохоча после этого еще пару дней.
Что касается чая. Перед тем, как пришло время пересечь границу, я собрал всю дружину вокруг себя и толкнул речь, в которой категорически запретил пить некипяченую воду без лечебных травок, портить девок и бегать к веселым дамочкам в тех населенных местах, где мы сможем остановиться, потому что мало какой градоначальник в своем уме пустит такую вооруженную толпу на вверенную ему территорию. Про микробов и болезни я не упоминал, зачем, если меня все равно никто не поймет. Упирал на то, что без носа — некрасиво, если дурную болезнь от веселых дамочек подхватят, а совсем мертвым не весело, если родичи опозоренной девицы догонят. Чай же надо пить, по моим словам, потому что въезжаем на неизведанную русичами территорию, а врагов у православных всегда хватает, и где гарантия, что папские дети не захотят отправить душу православную в рай путем отравления? Правильно, нет такой гарантии. Конечно, я понимал, что мои слова дойдут не сразу и не до всех. Но и тут мне, можно сказать, повезло. Один долбодятел из дружины Холмского решил в тот же вечер демонстративно нарушить приказ, и наглотался из какого-то болота. Козленочком не стал, потому что в данном случае это было бесполезно, а вот тапки откинул, да еще и с подвываниями из-за болей в животе, и текущего из всех отверстий неприятного содержимого. В общем, глядя, как он катается весь в дерьме, руки у остальных сами к мешкам с травами потянулись и после этой такой наглядной демонстрации проблем с дисциплиной у меня не было. При этом заподозрить меня в чем-то было невозможно, потому что я в это время у пограничного герцога закупал овес для лошадей, да частично теплую одежду, которой никто из нас, разумеется, не озаботился, и вернулся только к самому финалу этой трагедии.
Еще раз окинув взглядом окрестности, я пошел с крыши в замок. Если завтра будет нормальная погода, то надо будет выступать. Какие бы сплетни про меня не ходили, но я действительно спешил пересечь границы Италии, словно меня тянуло туда магнитом, и одновременно приходило осознание того, что я не успеваю, что я снова опоздал.
Катерина— Ба-а-а-а-ах! — я резко подпрыгнула в кровати, стараясь понять, что произошло. За окном виднелось ночное небо, лишь слегка тронутое начавшим вставать солнцем. Понимание пришло буквально сразу, и я рухнула обратно, стараясь закрыться подушкой.
— Будь проклят тот день, когда я поддался на твои уговоры принять на работу да Винчи! — прорычал муж, пытаясь повторить мой маневр с подушкой, чтобы закрыться от шума, который доносился с улицы.
О да, добравшись до первого же города по пути домой, не забыв прихватить художника с собой, мы устроили такой разнос друг другу, что только перья не летели. Это было эмоционально и довольно громко с обеих сторон. Благо потом все делали вид, что никто
