Эрнест Медзаботт - Папа Сикст V

Толпа была поражена, многие осеняли себя крестным знамением и шептали: «Несчастный хочет умереть не раскаявшись!»

Между тем главный палач обратился к стоявшему около эшафота чиновнику с вопросом:

— Могу я начинать? Бедный молодой человек сгорает нетерпением.

— Погоди немного, — отвечал чиновник, устремив взгляд на одно из окон близстоящего здания.

В этом окне во время казней всегда появлялась фигура папы Сикста V. Спустя несколько минут окно отворилось, и чиновник отдал приказание палачу начинать.

— Вы меня извините, если я сделаю вам маленькую неприятность? — говорил, цинично улыбаясь, палач, обращаясь к приговоренному.

— Только ради Бога поскорее, кончай разом, — прошептал Зильбер.

Палач сделал шаг назад, поднял свою тяжелую дубину и опустил ее на правую руку приговоренного. Послышался треск размозженных костей, и по всей платформе потекли ручьи крови; из груди несчастного вырвался раздирающий душу крик. Толпа дрогнула от ужаса и страха, крик мученика разом заглушил в ней дикие инстинкты и пробудил сожаление. Палач таким же способом размозжил левую руку осужденного.

НЕОЖИДАННАЯ СМЕРТЬ ПАПЫ СИКСТА V

ПАПА Сикст V имел чрезвычайно болезненный и истощенный вид; его физические силы быстро исчезали. Энергия, с которой он принялся следить за процессом отравителей, в конце концов, убила его здоровье. Железный характер его ослаб; он с ужасом видел, что дни его сочтены, а между тем предстояло так много сделать. Войдя в кабинет дворца Восса della Verita, папа опустился перед Святым Распятием и начал молиться. Он верил, что Господь внушит ему справедливое решение. Его мучила мысль, что барон Гербольд, также виновный, прощен потому, что его мать внесла за него много денег. «Значит, — думал Сикст, — Зильбер погибает вследствие неимения капиталов, разве это справедливо?» И Сикст продолжал горячо молиться, по его морщинистым щекам струились слезы, папа шептал: «Вразуми меня, Божественный Искупитель, скажи мне, Господи, что человек, осужденный мною на смерть, должен умереть! Кроме преступления, задуманного им, он еще и еретик, худая сорная трава, которую надо вырвать с корнем и сжечь в огне». Папа долго и горячо молился, наконец, встал на ноги, вытер холодный пот с лица и вскричал:

— Нет, Гербольд не так виновен, он сам не был еретиком и никого не совращал с пути истинного, а Зильбер вреден, как зараза, и должен умереть.

Сказав это, папа подошел к окну и отворил его. Почти в то же время палач размозжил правую руку осужденного, и воздух огласился страшными криками страдальца. Сикст V невольно отшатнулся от окна и пролепетал:

— Боже Великий! Дай мне силу убеждения, что этот несчастный заслуживает казни!

В это самое время почти вбежал придворный лакей.

— Как ты смел войти, когда я строго запретил это? — спросил папа.

— Святейший отец, какая-то монашенка настаивает на том, чтобы говорить с вами, хочет заявить вашему святейшеству что-то не терпящее отлагательства.

— Хорошо, после; теперь нельзя! — отвечал папа.

В этот момент дверь отворилась, и в комнату вбежала монахиня, босиком, вся покрытая пылью и грязью; она бросилась к ногам папы и вскричала задыхающимся голосом:

— Помилосердствуй, Сикст, помилосердствуй!

Лакей, видя, что сцена принимает драматический характер, удалился. Сикст посмотрел на монашенку и злобно вскричал:

— Как! Вы, синьора, руководительница этого страшного заговора, осмеливаетесь просить меня помиловать ваших сообщников! Вы сами должны были кончить жизнь на эшафоте вместе с ними!

— О, Сикст! — молила монахиня, ломая руки. — Накажите меня, но простите Зильбера! Я убежала из моей ссылки, два дня ничего не пила, не ела; одна мысль поддерживала меня: молить ваше святейшество простить Зильбера и предать меня вместо него самой страшной смерти.

— Но почему же, синьора, вы принимаете такое близкое участие в этом молодом человеке? — спросил, злобно улыбаясь, Сикст. — Нельзя ли заменить его кем-либо другим.

— Подлец! — вскричала Юлия Фарнезе, точно раненая львица. — Он мне хочет заменить Зильбера! Но пойми, Феликс Перетти, Зильбер наш сын!

Сикст вскричал не своим голосом:

— Ты врешь, несчастная! Этого быть не может!

— Нет, не вру, Зильбер наш сын, я его воспитывала во Фландрии… Он приехал в Рим по моему приказанию… и попал в этот ужасный заговор… Прости же его, Сикст, прости! Можешь ли ты приговорить к смерти своего родного сына!

Папа ничего не отвечал. Бледный, с потухающими глазами, он трясся, как в лихорадке.

— Боже Великий! — кричала несчастная мать. — Что же ты молчишь; поспеши отдать приказание о помиловании своего сына, иначе будет поздно!

В это время из отворенного окна послышались страшные слова:

— По повелению нашего святого отца Сикста V, решением святого трибунала совершена казнь кавалера Альберто Зильбера, обвиняемого в отравительстве.

— Аминь! — отвечали тысячи голосов.

Юлия Фарнезе также слышала эти страшные слова. Обезумев от горя, она, было, бросилась на папу, но Сикст V, также слышавший о совершившейся казни, вдруг побледнел и упал на руки окружающих. Голова великого Сикста свесилась на грудь, и он испустил дух. Спустя несколько минут констатировали его смерть и официально объявили о ней народу. Так кончил папа Сикст V, защитник всех угнетенных, один из самых гениальных первосвященников после папы Григория VII.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

НЕ СТАЛО великого Сикста, этого колосса, который железной рукой восстановил законный порядок в Италии. Святая католическая церковь под управлением слабых и развратных пап была близка к падению; Сикст V могучей рукой поддержал церковь и государство; он стремился возвратить папству тот престиж, которым оно пользовалось несколько столетий тому назад. И если бы Провидению было угодно призвать к власти Феликса Перетти ранее, когда он не был так стар, не подлежит ни малейшему сомнению, что его цель была бы достигнута. Самой пламенной мечтою Сикста V было прогнать турок из Европы, занять все берега Дуная христианами и образовать конфедерацию из европейских государств под главенством римского первосвященника. В этом роде он уже начал действовать, но неожиданная смерть его остановила заведенную машину в самом начале.

Со смертью папы Сикста процесс по делу отравителей был окончательно прекращен. Обвиняемые за несколько сольди, данных тюремщику, получали свободу. Знаменитый преступник Тит, которого ждала каторга, свободно вышел из тюрьмы, его любовница Роза покинула место ссылки; молодые люди совершенно свободно отправились в Голландию, где поженились и устроились, как мирные граждане. Тит, муж Розы, впоследствии получил место бургомистра и пользовался большим почетом.