Ксавье Монтепен - Рауль, или Искатель приключений. Книга 2
Рауль де Л. Т.»
Жак вышел с письмом, которое написал Рауль. С любопытством и грациозно опираясь на руку мужа, Жанна прочла вместе с ним письмо маркиза де Тианжа.
— Чего он от тебя хочет? — спросила она, как только Жак вышел из комнаты.
— Решительно не знаю.
— И не угадываешь?
— Нисколько.
— Для тебя столько же, как и для него, необходимо немедленное свидание, пишет он. Стало быть, у тебя общие интересы с маркизом де Тианжем?..
— Никаких.
— Однако в письме было сказано довольно ясно…
— Наверное, маркиз хочет поговорить о том заговоре, который принуждает меня скрываться и в котором он также замешан, как и я…
— Боже мой!.. Боже мой! Только бы он не привез тебе дурных известий.
— Вот, теперь ты опять начинаешь беспокоиться?..
— Разве не о чем?..
— Конечно, нет!..
— Что же делать? Всякая таинственность меня пугает… все, чего я не понимаю, страшит меня. Мне все кажется, что ты подвергаешься опасности. Не надо сердиться на меня за это, друг мой; я не виновата, что люблю тебя…
— Но, бедное милое дитя, эта опасность, которой ты опасаешься, не существует.
— Однако, друг мой, этот заговор…
— Повторяю тебе, что это нелепое и смешное обвинение уничтожится само собой.
— Нелепое и смешное? Верю, если ты говоришь! Однако ж, ты, верно, помнишь, что говорит народная мудрость?
— Что говорит она? — спросил Рауль, смеясь.
— Она говорит, что нет дыма без огня!..
— Из чего ты заключаешь, без сомнения, что если говорят о заговоре, то, стало быть, заговор существует?
— По крайней мере, надо так думать на основании этой мудрой пословицы…
— Ну, на этот раз твоя мудрая пословица говорит вздор! Мы с де Тианжем немножко скомпрометировали себя несколькими легкомысленными словами, смысл которых перетолковали… в этом заключается все наше преступление…
— Этого вполне достаточно, даже слишком много!.. Слова! Но уверяют, что судье достаточно двух слов человека, чтобы повесить его.
Рауль расхохотался.
— Зачем ты смеешься? — спросила Жанна.
— Затем, что мне нечего бояться. Вешают только простолюдинов — дворянам рубят головы… Умоляю тебя, прогони все эти бестолковые мысли, смущающие твою милую головку… у нас с Тианжем есть могущественные друзья в окружении регента… Эти друзья нас не забывают. И теперь они хлопочут о нас, горячо заступаются, и, без сомнения, маркиз хочет поговорить со мною о результате их просьб, или, может быть, ему нужно посоветоваться со мною о какой-нибудь новой попытке… Притом, любимый тобою, могу ли я подвергаться опасностям?.. Разве твоя любовь не служит мне щитом, который должен предохранить меня от них?..
— Ты и вправду так думаешь? — спросила Жанна просияв.
— Клянусь тебе… И никогда еще убеждение в этом не было тверже и непоколебимее, чем теперь.
Жанна обвилась обеими руками вокруг шеи Рауля и, пламенно прижав его к своей груди, прерывала поцелуями каждое свое слово.
— И я также, мой Рауль, думаю это… Мне кажется даже, что когда я далеко, моя любовь должна защищать тебя… В некоторые часы я слышу таинственный голос, говорящий мне шепотом, что я — твой добрый ангел…
Пока Жанна произносила эти слова, в которых ясно выражалась вся восторженность ее души, мрачное облако пробежало по лицу Рауля и брови его нахмурились. Жанна не заметила этого, да и, заметив, наверно, не поняла бы. Подавляемый трогательным изъявлением такой неизмеримой любви, Рауль, может статься, в первый раз сказал себе, что совершил гнусный поступок, сковав со своей преступной жизнью, беспрерывно угрожаемой погибелью, существование этого восхитительного существа… Он говорил себе, что таинственный голос, о котором упоминала Жанна, наверно, ее обманывал, потому что Господь не может допустить доброго ангела заботиться о злом гении!.. Но эти впечатления были мимолетны. Улыбка возвращалась на губы Рауля; взор его снова засверкал; лоб прояснился, и, отвечая на поцелуи Жанны, молодой человек прошептал:
— Ты моя жизнь! Ты моя сила! Ты мое счастье! Я люблю тебя!..
Пробило три часа. В эту минуту Жак доложил своему барину, что карета маркиза де Тианжа въезжает на двор.
— Я иду к нему, — сказал Рауль.
— Остаться мне с тобою, чтобы принять его, друг мой? — спросила Жанна мужа.
— Нет, дитя мое, — отвечал он.
— Почему же?
— Ты знаешь, моя возлюбленная, что у меня нет от тебя секретов и что все, что будет сказано между Тианжем и мной, я повторю тебе. Но я боюсь, чтобы твое присутствие не показалось нескромным и даже стеснительным маркизу, если то, что он хочет сообщить мне, касается лично его.
— Хорошо, друг мой, я уйду, — отвечала молодая женщина. — О! Властелин моего сердца, ваша воля будет исполнена!..
Жанна вышла. В эту минуту маркиз входил на лестницу, Рауль встретил его там и тотчас ввел в восточную гостиную.
II. Маркиз и кавалер
— Знаете ли вы, любезный маркиз, что ваши таинственные строки почти встревожили меня?.. — сказал Рауль, как только удостоверился, что двери хорошо заперты.
— Еще бы, друг мой! — возразил маркиз де Тианж. — Вы имели причину тревожиться, и я приехал сюда не затем, чтобы успокоить вас…
— Как?.. Стало быть, есть дурные известия?
— Да.
— Наши дела идут дурно?
— Очень дурно… И вы это давно знали бы, если бы вместо того, чтобы погрузиться душою и телом в наслаждения медового месяца, удостоили бы заняться несколько более внешним миром…
— Но я думаю, что опасность все-таки еще не слишком велика?..
— Конечно, нет.
— И еще можно поправить вред?..
— Надеюсь.
— Что же такое случилось?
— Помните ли вы, что я вам говорил накануне вашей свадьбы?
— Насчет чего?
— Насчет тех искусно связанных сетей, которыми опутывают регента?..
— Да, вы мне говорили об Антонии Верди…
— Именно; и о ней-то опять я хочу поговорить с вами сегодня.
— Ага…
— Вы, без сомнения, забыли осведомиться об этой интриганке!..
— Нет; но я не узнал ничего такого, что могло бы быть нам полезно.
— Тем хуже, потому что влияние итальянки на Филиппа Орлеанского увеличивается истинно странным образом. Она каждый день бывает в Пале-Рояле и три раза в неделю имела несказанную честь пользоваться особенными милостями регента.
— Его возлюбленные, должно быть, страшно перепуганы?
— Парабер и Сабран в отчаянии, а другие уверяют, что итальянка опоила регента зельем… Он хочет подарить ей прехорошенький отель на улице Серизэ…
— В самом деле, как вы говорите, это важно… Если эта женщина овладеет регентом посредством не только легковерия, но и чувственности, ее влияние может сделаться неограниченным…
