Тимур Лукьянов - Тайный орден
многое. Когда-то, очень давно, задолго до воцарения императора Константина, когда
устои церкви только-только закладывались, существовала некая братия, именующая
себя общиной Сионской горы. Эти братья были там еще до первого патриарха. И
происходила эта община из самого ближайшего окружения Иисуса Христа. Они не
желали подчиняться создающейся церкви, потому что, как они утверждали, церковь
строится неправильно, во многом даже вопреки тому, что завещал Спаситель. Себя же
они именовали истинными христианами, стражами Правды Христовой. Ибо истинная
церковь, созданная Иисусом Христом есть община народов, братство людей,
соединенных между собою через Христа и во Христе. И во времена Апостолов не
было ни обрядов, ни церковной иерархии, вера и храм были в сердцах, и каждому
христианину в равной мере разрешалось наставлять и увещевать народ. Ибо все люди
равны перед Господом, и каждый человек должен иметь свободу для слова своего. Но
эта свобода христиан истинных начала стеснять церковных старшин. Вскоре, после
ухода из мира последних Апостолов внутри церкви разгорелась борьба за власть.
Многие люди, увы, слабы перед влиянием дьявола, когда он искушает, такие не могут
противостоять тьме. И через этих себялюбивых и корыстных людей проник дьявол в
лоно недавно рожденной церкви. И с тех самых пор внутри церкви начались
злоупотребления и глупые споры по самым незначительным поводам. Соблазненные
дьяволом дорывались до власти над другими христианами. И этим властолюбцам
казалось, что уж они то самые выдающиеся в нравственном отношении и глубже
других ознакомлены с учением Христа и Его Апостолов, поэтому все остальные
христиане должны им подчиняться, наделять их благами и выполнять их волю. Так, не
без помощи Сатаны и образовалось духовное сословие. А дерево церкви между тем
бурно росло, ибо семена, посеянные Христом и Апостолами, дали обильные всходы.
Но сорняки дьявольские душили молодое дерево церкви все больше, и поэтому оно
развивалось неправильно. Но не все христиане Первоначальной Общины смирились
со слугами дьявола. Были и такие, кто не желал подчиняться. Из последователей
первейших учеников Христа выделилась группа самых верных, отвергающая все
искажения и все позднейшие (после Апостолов) установления церковных иерархов,
как и самих этих иерархов. В канун сотого года от Рождества Христова собрались они
на втором этаже синагоги на горе Сион. В той самой комнате над могилой царя
Давида, в которой проходила тайная вечеря. И поклялись они, что не допустят
искажения Учения Христова. Так возникло братство Правды Христовой. Но этих
людей преследовали. Их не хотели слушать и изгоняли из церкви. Их пытались
уничтожить и многих из них уничтожили. И вынуждены они были скрываться. Ибо
говорили они правду и правды требовали от иерархов церковных. Вот тогда то и
случился самый первый церковный раскол, и он то и был самым ужасным, потому что
с тех пор вся церковь пошла по пути ошибок, по пути, нашептанному дьяволом
возгордившимся священнослужителям. Начались бесконечные споры по поводу
мнений о личности Христа, о его появлении в мире, об установлении догматов веры и
обрядов в храмах, приведшие только к отклонениям от истины. В подтверждение
своих слов, церковные правители не гнушались уничтожать древние тексты и
составлять из их обрывков новые по своему разумению, бессовестно добавляя
отсебятину. Увы, так было и с Евангелиями и с Ветхим Заветом. И, конечно, чем
дальше, тем истина искажалась все больше. На вселенских соборах признавалось за
истину вовсе не то, что являлось ею, а только то, что навязывала сильнейшая из
противостоящих друг другу церковных партий. Принцип свободы слова
человеческого был забыт церковными иерархами окончательно. Несогласных теперь
преследовали как еретиков, а церковные должности стали предметом купли-продажи.
Так, постепенно, церковь погрязла во грехе и пришла к тому, что мы сегодня видим.
Но те, не смирившиеся из христиан первой Общины существовали все это время и
существуют до сих пор. Когда, сразу после провозглашения, на поборников Правды
Христовой обрушились гонения и, подстрекаемая патриархом, разгневанная толпа
напала на них, они бежали к Мертвому морю и укрылись там. Они нашли приют в
общине ессеев и узнали от них многое о самом Христе. Ведь именно от ессеев пришел
Иисус к Иоанну Крестителю, да и сам Креститель происходил из тех же ессеев. Ибо
несла их община тайные знания со времен Моисея. Возвратившись из странствий в
далекие земли, три года провел Христос среди ессеев перед началом Проповеди. Там,
у ессеев, в укрытиях пещер над Мертвым морем оставил Он на хранение святые
реликвии древности, обретенные Им в странствиях Его. Там же оставил Он и тайные
тексты Знания. «Для верных, что придут с Сиона», — заповедовал Христос ессеям. И
они передали все заповеданное братьям из общины Правды Христовой, пришедшим с
Сиона. И с тех пор хранит сионское братство величайшие тайны мира. И узнали
братья, пришедшие с Сиона из заповеданного, что есть Свет, и что есть тьма. И
узнали, кто такой дьявол и как он действует. И узнали они способы для борьбы со
злом. И не боялись они теперь ненавистников своих, и перестали скрываться, ибо срок
настал. И обратились они к Святой Елене, матери императора Константина, которая
была в то время в Иерусалиме. И предъявили они ей некоторые из священных
реликвий. И предоставила она им право именоваться христианской равноапостольной
общиной на горе Сион, избирать себе настоятеля самостоятельно и не подчиняться ни
земному и ни церковному властителю, а осуществлять надзор за высшими иерархами
церковными и наблюдать, чтобы не попадали они под влияние Сатаны. Так и
утвердилась община Правды Христовой на Сионской горе. Но вскоре святая Елена
умерла, и высшие иерархи церкви поспешили забыть про миссию общины на
Сионской горе. И тогда начали братья наши бороться с тьмой на путях тайных. И
сделалась община с Сиона тайным орденом Стражей Правды Христовой. И долгие
века существовало братство на Горе, до тех пор, пока не навалились неверные на
обитель и не уничтожили ее.
Закончив говорить, брат Адамус пожелал молодому рыцарю доброй ночи и
отправился к палатке укладываться, а Гуго де Пейн все стоял на том же месте, словно
