Амеде Ашар - Королевская охота
— Мое продолжается двадцать семь лет, а мне двадцать восемь…Считайте!
— Этот расчет меня не утешит…
— Есть несчастья, которые убивают.
— Они редки.
— Но есть.
— Да, как Бурбоны…Они есть, но их очень немного.
— Дуэль, например.
— От дуэли иногда умирают, но это не несчастье…
— Все зависит от того, как посмотреть…
— Вы, стало быть, деретесь?
— Да.
— Ну-ну. Это меня восхищает.
— О, не от чего.
— Как же! Ведь я буду на этом празднике?
— Да.
— Благодарю вас.
Поль дружески пожал руку Эктору и продолжал:
— Когда состоится ваша дуэль?
— Завтра.
— В котором часу?
— На рассвете.
— В каком же месте?
— Под Марлийским водопроводом есть свод, который я заметил мимоходом; трава гладкая, место ровное, вокруг деревья, и нет любопытных.
— Превосходно. Имя дворянина, с которым вы деретесь?
— Граф Поль-Эмиль де Фуркево.
ГЛАВА 44. ГОРДИЕВ УЗЕЛ
Фуркево отступил в удивлении.
— Как, вы деретесь со мной?
— Да, — отвечал спокойно Эктор.
На этот раз Поль подумал, что его друг сошел с ума, и в испуге посмотрел ему прямо в глаза.
— Это вас несколько удивляет? — заметил Эктор.
— Очень удивляет, — ответил граф.
— Жизнь так устроена, что не знаешь, что случится завтра.
— Звучит, конечно, прекрасно, но я ничего не понимаю. Вы шутите, я думаю.
— Совсем нет. Это очень серьезно.
— Вы хотите, чтобы мы дрались друг с другом?
— Хочу.
— Хорошо. Но скажите мне, по крайней мере, какая причина побуждает вас возобновить со мной туринскую шутку?
— Позвольте возвратиться немного назад и кое-что вам объяснить.
— Говорите.
— Помните ли, милый граф, что вы мне заметили насчет герцогини Беррийской?
— Конечно, и то, что я говорил, я подтверждаю.
— Итак, мой друг, вы были правы.
— Наконец-то вы соглашаетесь.
— Я не могу спорить с очевидным.
— Стало быть, с тех пор дело пошло?
— Оно не шло, а бежало.
— Вот что значит шестнадцать лет!
— Я достиг последней главы.
— Уже!
— Да.
— Каким тоном вы это говорите!
— Хотел бы я вас видеть на моем месте.
— Я тоже бы хотел.
Эктор улыбнулся. Поль топнул ногой.
— Все это не объясняет, — возразил он, — зачем вы хотите меня убить.
— У герцогини странные фантазии, и говоря вашим языком, она требует, чтобы я поступил с ней, как будто я Юпитер, а она Европа.
— Похищение!
Де Шавайе кивнул.
— Я вам удивляюсь, — вскричал Фуркево. — К вам приходит величайшее счастье, и вместо радости вы принимаете жалобный вид, от которого хочется плакать. Похищение! Да знаете ли, что из-за похищения герцогини я соглашусь получить сто ударов шпагой. Вы неблагодарный!
— Не забывайте о Кристине, — заметил Эктор.
— Кристина? При чем тут она? — вскричал Фуркево.
— Для вас ни при чем, но для меня — другое дело.
Поль покачал головой полушутя, полусерьезно. С минуту он смотрел на друга, барабанившего пальцами по пьедесталу статуи, и наконец произнес:
— Я взял бы одну и не оставил бы другой.
— Вы есть вы, а я есть я, и поневоле повинуюсь своей природе.
— Итак, вы решились не похищать герцогиню Беррийскую?
— Решился.
— Да покровительствует вам тень Сципиона, мне же вас жаль.
— Жалейте, сколько вам будет угодно, но исполните то, чего я требую.
— А, вы о дуэли?
— Да.
— Вы все об одном и том же. Посмотрим, какие у вас причины.
— Можно не похищать герцогиню, но для этого нужен предлог. Дуэль будет служить таким предлогом.
— Как вы ловко придумали, удивляюсь!
— Это же очень просто. Обе любви опутывают меня, как гордиев узел. И то, чего не могут развязать…
— Разрубают.
— Поэтому мы любезно будем драться, и вы мне нанесете удар шпагой.
— Я вам? Но вы же знаете, что это невозможно!
— Вам в том помогут.
— Конечно, если вы не будете защищаться.
— Вы должны будете меня ранить. Мне только того и нужно.
— Потом?
— Остальное само собой разумеется. Раненый, я ложусь в постель и не являюсь ко двору. Герцогиня забудет меня, и когда я вернусь в Версаль, о похищении и разговоров больше не будет.
— Прекрасно придумано.
— Итак, вы решаетесь?
— Как я могу вам отказать? Эта дуэль дает мне возможность оказать вам услугу и сделать глупость…Достаточно, чтобы убедить меня.
— Хорошо. Я вас буду ждать.
— На рассвете моя шпага и я будем к вашим услугам.
Двое молодых людей сделали несколько шагов по направлению к дворцу.
— Кстати, — спросил Поль, — а вдруг герцогиня станет упорствовать в своей любви к вам?
Эктор пожал плечами.
— Вы знаете, что прихоти — это розы души и живут одно утро.
— Это справедливо, но бывает, что когда оборачиваются спиной к счастью, оно начинает вас преследовать.
— Тогда я приму крайние меры.
— Какие?
— Я женюсь.
— Самоубийство, — весело воскликнул Поль, — это геройство.
— Нет, это любовь.
На другой день все произошло, как условились: два друга стали под аркадами Марлийского водопровода в присутствии секундантов. Они вежливо раскланялись и бросили шляпы на траву.
— Итак, вы настаиваете, маркиз? — сказал Поль с важным видом.
— Вы знаете, граф, что я никогда не отказываюсь от своих слов, — отвечал тем же тоном Шавайе, едва удерживаясь от смеха.
— Так начнем, мсье.
Эктор и Поль выхватили шпаги.
— По крайней мере, забудем прошлое, граф, что бы ни случилось, — сказал Эктор, протягивая руку противнику.
— Я и не думал иначе!
И, наклонившись к уху Эктора, Поль тихо прибавил:
— Не забудьте быть очень неловким.
— Сделаю в лучшем виде.
— Если вы меня убьете из-за такой глупости, я умру безутешным.
Эктор лишь улыбнулся. Два дворянина поклонились и скрестили оружие.
Эктор защищался достаточно для серьезной дуэли, после чего позволил себе пропустить укол шпагой в плечо. Брызнула кровь, и Фуркево опустил клинок.
— Вы, кажется, ранены? — произнес он.
— Мне самому тоже так кажется…Однако, если вам угодно продолжать…
— Нет, нет, — отвечал Поль, смеясь, — не стоит умирать из-за подобной безделицы.
Завязавши платком рану, Эктор поблагодарил своего секунданта, Фуркево — своего. Двое молодых людей сели в карету и отправились в Париж.
— Теперь вам следует, — сказал Эктор, — предупредить герцогиню Беррийскую о случившемся.
— Да, поручение довольно щекотливое.
— Поэтому-то я и доверяю его вам.
— Это очень любезно с вашей стороны, однако что я скажу ей?
