Эрнест Риттер - Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
«Новую столицу вполне можно уподобить гигантской тарелке, покоящейся на широком пологом склоне (направо от современной дороги Эшове — Эмпангени), примерно в семнадцати милях от прежней дороги. Там, где был вход в столицу, растет дерево умкиваан (дикая смоковница). Застроенная территория представляла собой пологий круглый участок шириной в милю. Вокруг столицы тянулась ограда. Полторы тысячи жилищ (хижин) окружали открытый центральный загон для скота, тоже огороженный. В верхнем выгороженном сегменте круга находилась священная резиденция короля и толпы прислуживавших ему девушек. Хижины по обе стороны от нее были заняты двумя тысячами холостых воинов. Главный вход в крааль представлял собой широкий проем в нижнем конце внешней ограды. Через него входили и выходили мужчины и скот. В священной части, предназначенной для короля, имелось два малых входа, каждый из которых охранялся часовым. Одним из них мог пользоваться только король, другой предназначался для его девушек. Король имел также собственный вход во внутренней ограде, окружавшей скотный двор. Этот проем находился непосредственно против хижины Большого совета. Широкий главный вход всегда охранялся караульной ротой, в составе которой находилось несколько офицеров. Комендантом всего крааля был Мбона, строго следивший за выполнением правил этикета и поддержанием порядка».
Уборных у зулусов не было. Их заменяли специально отведенные в кустах участки для мужчин и женщин. Участки эти всегда находились значительно ниже источников и рек, из которых брали воду для питья. Вместо туалетной бумаги пользовались пучками травы или мягкими листьями.
По ночам сотни гиен и шакалов «очищали» эти участки. Днем хищники укрывались вдалеке, а потому их собственные экскременты рассеивались на обширной территории и уничтожались навозными жуками, странствующими муравьями и горячим африканским солнцем, которому помогали ветер и дождь. В дневное же время на участках, отведенных для удовлетворения естественных потребностей, подвизались в первую очередь вороны.
Может возникнуть впечатление, что огромный скотный двор, находившийся в самом центре столицы, отравлял воздух зловонием. На самом деле это не так. Если скот питается одной лишь травой, навоз почти не издает запаха. К тому же он быстро высыхает. Поэтому в зулусском загоне для скота обычно пахнет лучше, чем, скажем, в конюшне. Напротив, навоз скота, который кормят по европейскому образцу концентратами, турнепсом, огородной капустой и т. п., крайне неприятен для обоняния людей. Мне хочется особенно подчеркнуть это обстоятельство, ибо европейцы — даже большинство тех, кто живет в Южной Африке, — никак не могут понять, почему там и в наши дни коровий помет широко употребляется для натирки земляных полов в хижинах, школах и церквах. В степи, где не хватает древесного топлива, из коровьего помета, кроме того, делают брикеты, которые горят не хуже, чем торф; они быстро высыхают на каменных оградах краалей.
Помимо всего прочего загон для скота играл у зулусов роль гигантской мухоловки. Дело в том, что мухи кладут яйца в свежий коровий помет. Но прежде чем личинки успевали развиться, бесчисленные копыта затаптывали их на глубину нескольких дюймов, в сухой навоз.
Как только сооружение нового Булавайо было завершено, Чака построил для своей матери Нанди такой же крааль, но гораздо меньших размеров. Находился он на широкой плоской вершине холма в трех милях к юго-западу от нового Булавайо. Крааль этот почти опоясывали речки Эматску и Эмбузаан. К востоку от него находился холм Эмпонго. Назвали крааль Эмкиндини (Пояс), по наименованию селения, существовавшего прежде между рекой Мфуле и современным Мелмотом. Старым Эмкиндини управляла незамужняя дочь Нанди — Номц'оба, родная сестра Чаки. Читателю будет полезно запомнить топографию нового Эмкиндини, ибо шесть лет спустя там разыгралась одна из величайших трагедий истории.
В оставшиеся месяцы 1820 года и в первой половине 1821 года Чака не предпринимал походов и занимался организацией своих владений. Он всячески поощрял тех, кто переселялся в опустевшую область ндвандве и другие малонаселенные районы. Все это время он никого из соседей не трогал. Однако сразу же после уборки урожая 1821 года — в мае или июне — сильное племя ц'уну, изменившее союзу с тембу, решило переселиться. В результате через весь Натал — от реки Тугелы на севере до реки Умзимкулу на юге — протянулся широкий кровавый след. Ц'уну оставляли за собой лишь развалины и горе.
Узнав об опустошениях, произведенных в Натале племенем ц'уну, Чака с большим отрядом отправился к своей южной границе на разведку. Здесь он форсировал Тугелу, проник на несколько миль в глубь Натала и двинулся вдоль правого берега реки. Никакого сопротивления он не встречал, пока не достиг высокой горы Описвени, где находилась твердыня клана Попета. Вершина этой одиноко стоящей горы имела круглую форму и обрывалась отвесно. Она служила безопасным и неприступным убежищем для членов клана. Отсюда вождь их Мшика (он же Мапинда), сын Кондлваана, осыпал камнями своих противников. Забирались в это убежище с помощью лестницы, по ней же поднимали корзины с продовольствием. Воду брали из источника наверху. Чака с интересом рассматривал естественную крепость и «бабуинов», которые насмехались над ним, чувствуя себя в безопасности в своем пристанище.
Мдлака посоветовал ему уйти подобру-поздорову. Мгобози презрительно фыркпул и спросил, к чему зулусскому войску охотиться по неприступным скалам за «бабуинами». Все командиры сошлись на том, что крепость взять невозможно, даже если ее никто не обороняет. Это только раздражало Чаку. Видя это, Мгобози мрачно заметил:
— Ты думаешь о жиряках[106] и бабуинах, отец мой, а не о воинах.
Чака, однако, уперся на своем, еще раз обошел гору и нашел решение. Его острый глаз обнаружил уязвимое место в системе обороны, и он тотчас же вернулся в лагерь, чтобы подготовиться к штурму.
По его приказу было заколото несколько быков, не столько ради мяса, сколько ради шкур. Из них немедленно наделали длинные ремни. Круговой надрез сначала шел вдоль края шкуры, а заканчивался в центре, поэтому получался очень длинный ремень шириной один дюйм, который затем делили на куски по пятьдесят футов. Сырые ремни были очень эластичными. Несколько лучших воинов получили приказ привязать к концу ремня камень и поучиться забрасывать его на самые высокие деревья. Другим было велено укрепить на спине щит и ассегай и карабкаться по ремням вверх. Трюки, которые они при этом выделывали, вызвали много добродушных шуток, особенно когда Мгобози сравнил верхолазов с бабуинами и заметил, что теперь-то они себя покажут. Воины, которые карабкались лучше других, были выделены в особый отряд. Затем Чака построил все свое войско в пять плотных колонн. То, кто стоял во внутренних шеренгах, держали щиты над головой, так что над всей колонной образовалась крыша; то, кто был на флангах, прикрывали бока, обращенные наружу, щитами, передняя шеренга вытянула их вперед. Это очень напоминало черепаху Цезаря. Когда учения закончились, воинов на время отпустили.
