Сергеев Сергеевич - Достойны ли мы отцов и дедов Часть 1
Москва подтвердила свое желание на сотрудничество, и прогноз погоды на следующую неделю был благоприятный, так что через день можно было бы организовать эвакуацию и передачу пакета.
На что я набрался наглости и попросил по возможности прислать взрывчатки, гранат и если есть немецкие боеприпасы для карабинов и пистолетов.
После чего я подкатил к Маринке и попросил мне дать развернутый доклад по антибиотикам, технологии производства и по возможности попытаться ее адаптировать под мощности 41-го года. По моему, в условиях войны это не менее важно, нежели технологии производства крылатых ракет и ядерных боеприпасов.
Озадачив Марину, которая уже целеустремленно рванула в сторону вычислительного центра, сам двинулся в свой бокс, хоть чуть-чуть поспать. Завтра опять трудный день, а раненное плечо еще не до конца зажило, и часто, при сильной нагрузке начинает болеть так, что хочется лезть на стены.
Утром на джипе и бронетранспортере выдвинулись в сторону московской трассы, где были преимущественно поля и открытые пространства. Там замаскировали бронетранспортер, в котором оба пулемета и ПКТ и КПВТ были заряжены патронами, полученными в 41-м году, а родной боекомплект был рядом, но хранился для особого случая. То, что ПКТ на тех патронах будет работать безотказно, я не сомневался, а вот на счет КПВТ были некоторые сомнения, ведь в наше время использовались патроны с лакированными стальными гильзами, а прислали с латунными, но ситуация не предполагала огневого контакта, поэтому все-таки решили использовать патроны с латунными гильзами. Но, думаю, на пять-десять выстрелов хватит. Все равно аргумент в местных условиях весьма весомый, учитывая смехотворную защиту большинства местных средств передвижения.
Замаскировавшись, распределив по пространству снайперов и пулеметчика, оставил возле себя Вяткина и Воропаева. Мы остались спокойно ждать возле джипа, который поставили на видном месте. После чего связался с Борисычем и дал ему кодовую информацию о месте и времени встречи. В запасе у меня был еще час, так что было время поговорить. Очень часто в последнее время ребята из моей команды задавали вопросы о нашем времени и о том, как мы дошли до такой жизни. Вяткин, Малой и Марков, более старшие, часто понимали меня намного лучше, нежели более молодые, воспитанные уже в Советском Союзе, Миронов и Воропаев.
Их интересовало буквально все, как развивалась страна, как победили в войне, как потом жили и как мы все это потеряли, променяли на крашенную резанную бумаги и мнимые свободы. Я старался быть честным и объективным. Эти люди, которые воюют, живут со мной уже несколько месяцев, уже стали как члены семьи. Поэтому любую фальшь или недосказанность чувствовали сразу. Да и авторитет командира требовал быть объективным, в первую очередь даже перед самим собой. Поэтому, отвечая на их вопросы, часто приходилось глубоко задумываться, как-то получалось взглянуть на нашу новейшую историю не затуманенным, потоками информации выходца двадцать первого века взглядом, а как бы со стороны. Может быть, таким образом, учились не сколько они, а больше я сам.
Вот в таких беседах незаметно пролетел час. На дороге показалась колонна техники. Впереди шел БТР-80, практически такой же, как и у нас, но не доезжая километра он остановился, направив в нашу сторону пулемет. За ним шли, уже знакомый трофейный джип, доставшийся Борисычу после стычки с бандитами, и второй, почти такой же, но с камуфлированной окраской, сразу выдающий свою принадлежность к вооруженным силам.
Не доезжая до нас метров пятидесяти, они остановились. Из переднего джипа бодренько выпрыгнул Борисыч, что характерно с подаренным "Маузером" на боку. Форсит, старый друг. А вот из второго выпрыгнули двое, и один остался за рулем.
Полковника Черненко узнал почти сразу. Властную уверенную походку старшего офицера, который привык ходить по части и гонять нерадивых дежурных и дневальных, трудно забыть. Поэтому, оставив сзади моих сопровождающих, сам двинулся на встречу. Боец, вышедший вместе с Черненко, по его кивку, остался возле машины, а мне на встречу двинулись только Борисыч и полковник.
Тут ожила радиостанция. Светлана из бункера контролировала радиоэфир, и доложила о работе сразу двух радиопередатчиков в непосредственной близости от места встречи. Пришлось реагировать.
– Всем. Это Феникс, у нас гости, усилить наблюдение.
Выслушав подтверждения от всех бойцов, продолжил движение на встречу Черненко. Когда до него оставалось шагов пять, на связь вышел Миронов.
– Феникс, это Кукушка-два, в леске вижу передвижение. Человек пять скрытно подбираются с фланга.
– Кукушка-два, вас понял. Возьмите их на прицел.
– Вас понял.
– Злой, на связь, это Феникс.
– На связи.
– Слева в лесочке гости возьми на контроль.
– Вас понял. Выполняю.
Марков, который разместился в башне замаскированного бронетранспортера и управлял бортовым вооружением, незамедлительно взял лесок на прицел КПВТ.
На всякий случай вызываю Малого.
– Кукушка-Один, на связь, это Феникс.
– На связи.
– Присмотрись. Может те ребята в лесочке это отвлекают внимание.
– Вас понял.
Но напряжение нарастало, то что ситуация становится неконтролируемой, мне не очень нравилось. Разве что это люди Черненко, он тоже не простой дядя. Тогда, находясь недалеко от него, можно рассчитывать, что ситуация не выйдет из под контроля, а если он притащил за собой хвост, то могут возникнуть непредвиденные осложнения.
Придется играть спектакль до конца.
Мы стояли друг, напротив друга. Борисыч выглядел спокойным, в отличии от своего спутника. Тот был напряжен, как натянутая струна. Только выдержка позволяла ему казаться спокойным.
Постояв так с минуту, я жестом показал в сторону своего джипа. Черненко, чуть помедлил, а Борисыч без всякого волнения двинулся со мной. Подойдя к джипу, я дал команду Вяткину побыть снаружи, а сам забрался в машину. Борисыч и Черненко последовали за мной.
Там поснимали противогазы и наконец-то смогли рассмотреть друг друга.
Вот когда полковник удивился.
– А ведь я тебя знаю. Ты же наш, был банке в службе безопасности, а когда началась война, к россиянам подался, в сводный батальон морской пехоты. Капитан Оргулов, если не ошибаюсь?
– Да Михаил Григорьевич, он самый.
– Вот конспираторы, - в сердцах высказался он, и потом уже стал наскакивать на Борисыча.
– А ты чего, сразу сказать не мог? Устроили тут встречу боссов мафии. Я ж его помню. Когда возле водохранилища колонну татар закрыли и потом, когда горам бандитов отлавливали.
