УЛЬМ – 43 - Александр Леонидович Аввакумов
Он поцеловал ее в губы.
– Костя! Чай будешь? Я только что заварила, правда, он морковный. Меня соседка сегодня угостила.
– Буду, – коротко ответил он и направился в туалет мыть руки.
Уже сидя за столом, Воронцов сообщил Вере о том, что в Челябинск прибыл Покровский, который хочет увидеться с ней.
– Костя! Зачем я ему понадобилась? Что он еще задумал?
– Не знаю. Вот завтра ты и узнаешь об этом. Это первое. Второе. В Москве начались аресты его агентуры. Я думаю, что он пока еще не знает этого.
– Это хорошо, – радостно произнесла она. – Ты бы знал, как я соскучилась по Москве, по ее улицам и скверам.
– Все будет хорошо, Вера. Нужно еще немного потерпеть. Ты просто молодец, благодаря тебе все диверсанты из группы Соколова арестованы. Теперь, у Покровского не осталось ни одного человека, и он вынужден будет опираться на меня и моих людей.
Она снова прижалась к нему, стараясь заглянуть в его глаза.
– Ты останешься ночевать?
– Да. Что не говори, ты же моя жена…
–Не знаю, кто я тебе. Расписаться мы с тобой пока не можем, а уж повенчаться, тем более.
Воронцов улыбнулся.
– Закончится война, и мы с тобой обязательно официально зарегистрируем свой брак, а пока, мы муж и жена лишь перед небом.
Он хотел сказать перед Богом, но сдержался. Сотрудникам НКВД было как-то не с руки упоминать имя Господа в своих разговорах. Воронцов проснулся рано утром. Вера еще спала, когда он оделся. Он подошел к ней и нежно поцеловал.
– Ты уже уходишь? – спросила Вера, открыв глаза.
– Да, мне пора. Не забудь, тебя ждет Покровский.
– Я помню, – произнесла она.
Воронцов вышел из дома и направился к черной легковушке, которая ярко контрастировала с белым снегом, который выпал ночью.
– В НКВД. Я хочу поговорить с Соколовым.
Машина тронулась с места и медленно двинулась в сторону центра города. Легковушка остановилась во дворе дома. Воронцов вышел из автомобиля и дворами направился во внутреннюю тюрьму. Ударив кулаком по металлической двери, он стал ждать ответа.
– Что нужно? – раздалось из-за двери.
– Капитан НКВД Воронцов. Открой дверь….
Он хорошо слышал, как за дверью возился с замком конвоир. Наконец замок щелкнул, дверь приоткрылась, и в ней показалось заспанное лицо бойца.
– Предъявите документ, – потребовал он.
Константин вытащил из кармана удостоверение ,открыв его протянул его конвоиру. Похоже, он был малограмотным и с трудом читал. Закончив читать, он открыл дверь и пропустил Воронцова внутрь помещения.
– Проведи меня в комнату для допросов, – приказал ему Константин.
В сопровождении конвоира они прошли длинным узким коридором и остановились около двери. Боец открыл дверь и пропустил в небольшую комнату Воронцова.
– Соколова приведи ко мне, – распорядился он.
Он сел и, достав из кармана папиросы, положил их на стол.
***
Соколов сидел на стуле и с ненавистью смотрел на Воронцова. На его лице видны были следы побоев.
– Что ты так на меня смотришь? – спросил его капитан.
Соколов не ответил, а лишь сплюнул на пол.
– Я пришел сюда, чтобы помочь тебе спасти твою жизнь, а ты смотришь на меня, как волк на овцу. Пока у тебя еще есть шанс спасти жизнь, неужели ты это не понимаешь?
– Не надо меня лечить, гражданин начальник, я не ребенок. Я знаю, что у меня нет будущего. Оно закончилось в тот момент, когда меня, а вернее остатки нашей роты попали в плен. Я много думал, почему все так получилось? Почему самая сильная армия буквально «сдулась» за первые месяцы войны? Почему, наши героические командиры оказались «мальчиками для битья»? А все потому, гражданин начальник, что вот такие командиры, как вы, оказались намного сильнее армейских командиров.
– Соколов! Ты о чем? Я тебе о возможности сохранить жизнь, а ты мне о политике. Кури, – произнес Воронцов и пододвинул ему пачку папирос.
Они закурили.
– Ты знаешь, Покровского мы взяли, взяли и всю твою группу, – как бы между прочим, произнес капитан. Поэтому, я тебя прошу, помоги нам найти заряды, которые ты заложил на территории танкостроительного завода.
– Знаешь, капитан, это будет посмертный мой салют. Сколько погибнет людей, я сказать не могу, но завод придется долго восстанавливать.
Соколов усмехнулся.
– Впрочем, я готов рассмотреть ваше предложение, но мне нужны гарантии, не твои, а твоих непосредственных начальников.
– Разве вам моих гарантий…, – Воронцов не договорил, так Соколов, молча, встал с табурета и направился к двери.
Конвоир хотел его остановить, но капитан жестом руки, остановил его.
– Проводите арестованного в камеру, – приказал он конвоиру.
Когда за ними закрылась дверь, Воронцов встал из-за стола и нажал кнопку. В комнату вошел уже знакомый ему конвоир и встал по стойке смирно.
– Проводите меня, – произнес он и, надев шапку, направился вслед за бойцом.
Оказавшись на улице, капитан направился к ожидавшей его автомашине.
«Примет ли условия Соколова Москва или нет? – размышлял он. – Что я гадаю? Нужно срочно сообщить об этом майору Крылову, пусть он там и решает эту задачу».
Он сел в машину и, достав папиросы, закурил.
– Давай, брат, в комендатуру, – произнес Воронцов.
Водитель, молча, кивнул, и машина медленно тронулась с места. Вскоре машина остановилась около здания, в котором размещалась военная комендатура города. Заметив капитана, часовой козырнул ему. Похоже, он хорошо знал Воронцова, так пропустил его в здание, не проверив у него документы.
– Комендант у себя? – спросил он часового.
Тот кивнул ему. Капитан прошел по коридору и остановился напротив двери, на которой, поблескивая в лучах электрической лампы, была прикреплена табличка, которой была выгравирована фамилия. Воронцов усмехнулся и толкнул дверь рукой. За большим столом сидел мужчина средних лет. Его тщательно выбритая голова буквально сверкала в свете электрической лампы. На петлицах его гимнастерки, на черных бархатных петлицах, удобно разместились две шпалы.
– Здравствуй, Семен Иванович, – поздоровался он с ним. – Кто это тебе так угодил с табличкой?
– Мир не без добрых людей, товарищ Воронцов…
Он протянул руку подполковнику.
– С чем пожаловал? – поинтересовался у него комендант.
– Выйди, Семен Иванович, мне нужно срочно позвонить в Москву.
Подполковник поднялся из-за стола и, взглянув с неким укором на капитана, вышел из кабинета. Около месяца тому назад к нему заехал местный начальник НКВД майор Горохов и предупредил его о том, что к нему будет заходить капитан из Москвы, чтобы докладывать в столицу о результатах работы.
– Кто этот капитан? – поинтересовался у него комендант.
Майор Горохов пристально посмотрел на него. По одному его взгляду было понятно, что здесь вопросы не уместны.
