Уильям Дитрих - Зеркало тьмы
– Фултон, объясните им, кто я такой!
– Я уже объяснил! Вы – пройдоха, не заслуживший называть себя американцем, якшающийся с берберскими бандитами; вы – второй Бенедикт Арнольд![8] Мне плевать, как сильно мучил вас Омар, Итан, – как вы могли преступить свою клятву и раскрыть секрет зеркала? Вы просто трус или еще и настоящий предатель?
– Скорее всего, и то, и другое, – вымолвил Стеретт, смерив меня взглядом.
– Черт побери, дружище, а кто, по-вашему, вытащил вас из подземелий Триполи?
– Сделка с дьяволом! Разве это не вы помогли вот тем пиратам выкрасть адскую машину с Сиракуз, когда мы поклялись друг другу не делать этого?
– Я сделал это, чтобы спасти вам жизнь!
– Смерть, но не бесчестье, Итан. Мы поклялись в этом. Вам не повезло, что я предложил этим храбрым американцам свою помощь в том, чтобы помешать вам в вашей миссии, а мне не повезло, что мы опоздали на несколько часов. – Он повернулся к Стеретту. – Для него даже виселица кажется слишком легким наказанием. У него вообще нет никаких принципов.
– Тогда пусть сам дьявол завершит за нас это дело.
Я не бросал попыток бороться с держащими меня моряками.
– Да я нашпигован принципами! Меня просто влечет не к тем женщинам! И я трачу слишком много времени на поиски сокровищ, потому что у меня нет того, что вы называете нормальной работой и карьерой. Я пью, играю в азартные игры, люблю махинации, но зато я кое-что знаю об электричестве и огнестрельном оружии. И у меня добрые намерения! – Даже мне самому подобная защита показалась неубедительной.
– Вы отрицаете, что предали Соединенные Штаты Америки и всех на этом славном корабле? – Стеретт достал шпагу и был похож на фермера, который загнал вредителя в угол в продуктовой кладовке. Легковозбудимым людям не стоит давать в руки оружие.
– Наоборот, я пытаюсь совершить подвиг!
– Дружбой с пиратами? – вскричал Фултон.
Я почувствовал, как петля сжимается на моей шее.
– Пытаясь спасти своего сына!
Это остановило их.
– Моего мальчика, о существовании которого я узнал всего несколько дней назад и который сейчас находится в лапах самой ополоумевшей своры сектантов, фанатиков, чародеев и гипнотизеров с манией величия за стенами Палаты представителей. Его мать содержится пленницей в гареме Юсуфа, и если б я не согласился подыгрывать им, их обоих продали бы в самое худшее рабство. А вы, Кювье и Смит были бы уже мертвы! И пока вы брюхом неслись на этот риф, я убил самого зловредного из всей этой шайки, Озириса, которого мы встретили в борделе мадам Маргариты в Пале-Рояле. Я разбил Авроре Сомерсет нос в кровь и уже планировал потопить их корыто со всей нечистью на нем, когда ваше ядро скинуло меня за борт. Вы, я и этот пылкий лейтенант – только мы сможем вернуть все на свои места, но только если вы прекратите затягивать эту чертову петлю! – Говорить становилось все труднее.
– И каким же образом?
– Благодаря вашему гению и моей находчивости, Роберт, мы проскользнем обратно в самое сердце Триполи и уничтожим это чертово зеркало раз и навсегда! – Я с воодушевлением кивнул, словно вернуться в это логово работорговцев и вымогателей было лучшей из моих идей.
Команда все еще не теряла надежды повесить меня, когда я наконец убедил Фултона и Стеретта повременить с казнью, пока они хотя бы не выслушают меня. К тому моменту, когда мы снялись с мели, никаких шансов нагнать Аврору и Драгута уже не осталось, и амбициозный лейтенант заинтересовался моим предложением, чтобы стереть воспоминания о своем позоре – сесть на мель считалось смертным грехом; ведь военные моряки считают, будто океан такой огромный, что держаться подальше от мелководья – это не такая уж сложная задача.
– А как вы собираетесь пробраться в Триполи? – скептически спросил Стеретт. – Командор Моррис не станет рисковать нашей эскадрой в тех мелких, кишащих рифами водах как раз по той причине, которую мы все сегодня наблюдали.
– Пришло время призвать на помощь гениальность нашего нового девятнадцатого века, – сказал я, чувствуя, как начинает царапаться от соли высыхающая одежда. – Я уже давно думаю, как справиться с этой трудностью, но решение здесь может предложить скорее Роберт, чем я. – Если честно, думал я об этом только с тех пор, как мне надели петлю на шею, но, знаете ли, перспектива смерти на виселице как-то помогает сконцентрироваться на задаче.
– Какое еще решение? – спросил Фултон.
Я повернулся к Стеретту.
– Мой ученый коллега здесь изобрел судно столь революционное, что оно грозит затмить и отправить в небытие все прочие суда, – начал я.
– Вы сами говорили, что такими увещеваниями его не продать! – прошипел Фултон, но я не обратил на него внимания.
– Оно называется субмарина, или подводная лодка. Ныряет под воду по приказанию, как «Черепаха» Бушнелла во время американской революции, и может доставить группу отважных саботажников прямо в бухту Триполи.
– «Черепахе» так и не удалось потопить ни одного британского корабля, – сухо заметил Стеретт.
– Но Фултон улучшил технологию на целое поколение. Он сказал мне, что оставался под водой неподалеку от Бреста целых три часа!
– Эта субмарина действительно существует?
– Она называется «Наутилус», и она столь замечательна, что в один день сможет попросту остановить все войны.
Стеретт был полон скепсиса, а Фултон досадовал, что я украл его выстраданную рекламную речь.
– Или сделать войны еще более ужасными, – добавил я.
Вдруг и Фултон увидел, какие в этом кроются возможности:
– Итан, так я смогу проявить себя перед Наполеоном!
– Да. Я помню, вы рассказывали мне о том, что французы хотели уничтожить «Наутилус», но вы не могли смириться с этим и отправили его в разобранном виде в Тулон для того, чтобы испытать его в спокойном Средиземном море. Вот ваш шанс, и не стоит меня благодарить. – Я все еще чувствовал жжение на горле, где веревка содрала кожу, но я обычно не держу зла на людей, если не считать истинных злодеев. – Отправляем «Наутилус» в Триполи, проскальзываем в бухту за дворцом Юсуфа и спасаем Астизу и маленького Гарри. Нам остается лишь найти еще несколько авантюристов, готовых рисковать своими жизнями в железной колбасе и пробиваться сквозь полчища врагов, в тысячу раз превосходящих их по количеству.
Стеретт посмотрел на меня с уважением.
– В этом проблем я не вижу, – ответил Фултон.
– У вас есть кто-то на уме?
– Кювье и Смит, конечно же! Они заняты повторной сборкой моей ныряющей лодки. Решили остаться в Тулоне в надежде услышать новости о вашем повешении, прежде чем снова предстать перед Наполеоном.
