Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон
- Боюсь, на этот раз твои боевые дни закончились навсегда, - сказал Катон, когда он присоединился к группе Макрона, чтобы посмотреть, как поживает ветеран.
Гитеций поднял правую руку. - Я все еще способен использовать эту.
- В пехотном строю это не принесет тебе особой пользы, и ты не сможешь ездить верхом и сражаться вместе с кавалерией.
- Я найду себе место, когда придет время.
- Если ты полностью восстановишь свои силы, тогда возможно.
Макрон осматривал лагерь. - Тут не два полных легиона. Где остальные?
- Помимо потерь в западной кампании, их было еще много на пути из Девы, - сказал Катон. - Отставшие должны догнать их в течение следующего дня или около того.
- Им же лучше. Учитывая скорость наступления мятежников, они скоро нападут на нас. - Макрон зевнул и потер глаза. - Еще одно. Нам понадобится отдых, прежде чем мы будем готовы к бою. И нашей компании, и ребятам из основной колонны.
- Будем надеяться, что Боудикка будет достаточно любезна, чтобы предоставить нам его, - сказал Гитеций.
- О, я думаю, она могла бы. - Катон не смог сдержать зевок. - В конце концов, она заставляет свою армию держаться за нами на хвосте с тех самых пор, как мы покинули Лондиниум. Они устали так же, как и мы. Может быть, даже более того, поскольку подавляющее большинство там – пешие люди. И это обычный цирк, когда они доводят себя до боевой лихорадки. - Он сделал паузу, чтобы заставить свой утомленный ум оценить период отсрочки, который может быть у Светония и его армии до того, как начнется битва. - Я бы дал на отдых минимум два дня. Может быть, и больше, если она дождется, пока обоз и его сопровождающие догонят ее.
- Зачем ей это делать?
- Она захочет, чтобы ее люди стали свидетелями зрелища уничтожения Светония и его армии. Историю, которую они будут передавать из поколения в поколение, чтобы подать пример тем, кому однажды, возможно, снова придется столкнуться с легионами. Она знает, что, возможно, это час ее величия и величия племени иценов, которое вело восстание вперед. У нее есть и личные причины. Она хочет, чтобы как можно большая аудитория стала свидетелем наказания тех, кто истязал ее и насиловал ее дочерей.
- Похоже, ты достаточно хорошо знаешь эту женщину.
Катон и Макрон переглянулись.
- Мы знаем. Она храбрая и умная и была верным союзником Рима, пока некоторые влиятельные люди не злоупотребили этими отношениями и не превратили ее в нашего врага. Когда все это закончится, каким бы путем это ни произошло, я надеюсь, что эти люди понесут ответственность и заплатят цену за кровопролитие, которое они развязали.
- Один из них уже это сделал, - сказал Макрон. - Скатертью дорога этому ублюдку.
- Прокуратор был всего лишь агентом тех, кто послал его мутить здесь воду. Он лишь приближенный верхушки политического круга. Некоторые из них, вероятно, входят в ближайшую когорту советников Нерона.
Гитеций покачал головой. - Ты не можешь говорить такое всерьез. Почему кто-то может быть настолько сумасшедшим, чтобы спровоцировать восстание?
- По ряду причин. Некоторые считают, что Британия никогда не сможет предоставить достаточно богатства, чтобы оправдать затраты на размещение здесь нескольких легионов. Другие выступают против фракции Сената, к которой принадлежит Светоний. Если он потерпит поражение, репутация его сторонников будет запятнана, и у любого потенциального полководца появится возможность взять на себя командование карательной экспедицией, отправленной в Британию. Каким бы ни был мотив, я осмелюсь сказать, что те, кто стоит за этим, даже не предполагали, что ситуация станет настолько опасной. Они недооценили ненависть к Риму, которую испытывали многие племена. И они недооценили фактор Боудикки. Надеюсь, Светоний понял, насколько это может быть опасно.
- Ты уверен, что он повернет и будет сражаться? - спросил Макрон. - Ты служил с ним на поле боя достаточно долго, чтобы знать его качества.
Катон задумчиво обдумал вопрос, прежде чем ответить.
- Да, я так считаю. У него нет выбора. Большой вопрос в том, где он решит сражаться, и примут ли мятежники битву на выбранной нами земле.
- Это уже два вопроса, - прокомментировал Макрон.
- Дай мне прийти в себя, - проворчал Катон. - Я разбит, Макрон. Я итак едва могу связать цельное предложение.
- Сегодня вечером мы немного поспим, в целости и сохранности внутри лагеря. Яйца Юпитера, мне не терпится опустить голову на теплую постель.
Впереди Катон увидел Светония, ведущего своих офицеров штаба через недостроенную сторожку к командным палаткам. Когда каждая часть колонны достигла лагеря, один из трибунов Кальпурния назначил им ряды палаток. Катон криво улыбнулся. У них не было с собой палаток, оставив их вместе с остальным снаряжением, брошенным при отправлении с Моны. Им снова придется спать под открытым небом, пока не прибудет обоз с их снаряжением.
- Остальная часть Восьмой когорты уже прибыла? - спросил он трибуна. - Я их командир.
- Да, господин. Префект Катон. Я узнаю тебя. Пехотная часть Восьмой Иллирийской сопровождает метательные механизмы в тылу колонны. Им понадобится день или два, чтобы наверстать упущенное.
- Я понимаю. Сообщи мне, как только они прибудут.
- Слушаюсь, господин.
Они обменялись салютами, и Катон повел своих усталых людей через сторожку.
Место для походного лагеря было выбрано удачно. На участке между фортом и извилистой рекой, где их можно было напоить, лошадям было хорошо пастись. Ауксилларии спешились и повели лошадей к стойлу, где сняли седла и попоны, прежде чем стряхнуть пот со шкур. Пока Макрон организовывал укрытие, чтобы обеспечить тень для Гитеция, Катон пробрался через лагерь в штаб, чтобы найти офицера снабжения. Ему сказали, что до прибытия обоза у людей и их лошадей было мало продовольствия. Фуражные отряды были отправлены обыскивать окрестности, и его заверили, что Восьмой будет предоставлена доля всего, что будет доставлено обратно в лагерь.
Выходя из палатки офицера снабжения, он встретил трибуна Агриколу. Молодой человек все еще был покрыт грязью, оставшейся за два предыдущих дня, и там, где она испачкала его лицо, он выглядел на несколько лет старше. Его глаза покраснели от усталости, и он также вяло ответил на сдержанное приветствие Катона.
- Наместник проведет собрание всех старших офицеров в сумерках. Пока он отдыхает, - пояснил он. - Тем из нас, кто ехал с ним, рекомендуется сделать то же самое. Я сделаю это, как только смогу раздобыть спальное одеяло.
- Удачи в этом, - улыбнулся Катон. - Тогда увидимся после заката.
Когда он вернулся в ряды Восьмой Иллирийской, люди закончили ухаживать за своими лошадьми и дремали или спали на голой земле, в то время как дежурная турма вела вереницы лошадей вниз к реке, чтобы напоить и выпасти их. Макрон и Гитеций уже спали под навесом из козлиных шкур, а шестами для палатки служили копья. Оставив дежурному декуриону приказание разбудить их за час до сумерек, Катон закатал плащ, чтобы он служил подушкой, и лег, с облегчением закрыв глаза. На мгновение он отчетливо слышал звуки лагеря, прежде чем сон накрыл его, словно теплый, обволакивающий туман.
Когда Туберон осторожно потряс его, Катон по привычке в мгновение ока сразу же проснулся. Он сел и осмотрелся. Походный лагерь был практически готов. Вал из утрамбованной земли окружал аккуратные ряды палаток, которые были установлены, пока он спал, а последние участки частокола вбивались в землю. Ближе в примятой траве растянулись бойцы Восьмой когорты. Гитеций и Макрон еще спали. Рот последнего приоткрылся, и из задней части горла послышалось слабое хрипение, прежде чем он сделал двойной фыркающий вдох и повернулся на бок.
- Примерно за час до наступления сумерек, насколько я понимаю, господин, - сказал Туберон.
- Благодарю.
Когда центурион ушел, чтобы продолжить обход дежурных, Катон поморщился, вытянув руки. Казалось, почти каждый сустав и мышца в его теле болели, и он шел скованно, выходя из лагеря и спускаясь к реке. Лошади паслись на пышной траве под послеполуденным солнцем, а среди них порхали бабочки. В реке купалось несколько солдат: некоторые плескались на мелководье, а другие сидели, погруженные по плечи, наслаждаясь холодным потоком воды.
